Год признаний

В начале 1924 г. советский народ и все прогрессивное человечество постигло величайшее горе. 21 января умер вождь мирового пролетариата, основатель Коммунистической партии и Советского государства В. И. Ленин. "Великан мысли, воли, дела умер", - говорилось в обращении II съезда Советов СССР к трудящемуся человечеству.

Смерть Ленина потрясла Чичерина. Она была для него личным горем, невосполнимой утратой.

В конце января и начале февраля Георгий Васильевич пишет две большие статьи, посвященные памяти Владимира Ильича: "Ленин и внешняя политика" и "Молодежь должна учиться у Ленина". Он рассказал, как Ленин повседневно руководил внешней политикой и дипломатией Советской республики. В. И. Ленин всегда давал "самый блестящий анализ дипломатического положения, и его советы (нередко он предлагал сразу самый текст ответа другому правительству) могли служить образцами дипломатического искусства и гибкости".

Г. В. Чичерин продолжал с присущей ему страстностью и убежденностью проводить в жизнь ленинские принципы внешней политики. 26 января 1924 г. в интервью корреспонденту французской газеты "Тан" Роллену он говорил: "Ленин начертал нам путь, по которому мы идем и будем идти. Главная идея нашей политики, о которой мы постоянно говорим, - это идея мира. Мы сами хотим мира и хотим содействовать всеобщему миру... Наша мирная политика - это политика созидания. Мы говорим нашему народу, что Советская республика - это мир. Мир не только для развития наших производительных сил, но и для развития мирового производства, неотделимой частью которого является наше производство. Эти идеи, которые мы отстаивали в Генуе, являются одним из творений гения Ленина".

В 1924 г. наша партия и правительство добились признания СССР со стороны большинства капиталистических держав. "Напрасно многие думают, - сказал Чичерин, - что нам нужно какое-то возведение в международный чин. Международный чин нам не нужен. О ярлыке мы не думаем. Признание де-юре интересует нас только как технический и практический шаг, который дает нам облегчение наших экономических сношений. Но это облегчение нужно не только нам, оно нужно и нашему контрагенту".

Полоса признаний началась с февраля 1924 г., когда были установлены дипломатические отношения де-юре с Англией и Италией. Их примеру последовали Норвегия, Швеция, Дания, Греция, Албания, Мексика и Геджас. Все это красноречиво свидетельствовало об упрочении международного положения Советского Союза.

После установления дипломатических отношений начались переговоры с Англией по экономическим и политическим вопросам. Чичерин принимал в них самое активное участие. "Сейчас мы по уши в подготовке переговоров с Англией; денно и нощно совещания и заседания", - пишет он 11 марта полпреду в Пекине Л. М. Карахану.

Англо-советская конференция завершилась 8 августа подписанием важнейшего документа - Общего договора между СССР и Великобританией.

Выступая на пленуме Моссовета 20 августа 1924 г., Чичерин говорил: "...самый факт подписания английским правительством и Советским правительством этого договора уже является чрезвычайно крупным событием, я даже сказал бы - первым шагом на пути нового этапа наших отношений и, значит, первым шагом на пути новых мировых отношений".

Однако яростная кампания, развязанная против договора реакционными кругами в Англии, сорвала его ратификацию.

31 мая 1924 г., несмотря на противодействие США, Англии, Франции и Японии, советский представитель в Пекине Карахан подписал с уполномоченным китайского правительства соглашение, положившее начало официальным отношениям между двумя государствами. Г. В. Чичерин назвал это соглашение "крупным историческим актом".

В мае 1924 г. во Франции состоялись всеобщие парламентские выборы, на которых победу одержал "левый блок" во главе с Эдуардом Эррио. Чичерин давно знал его, не раз встречался с ним, обменивался дружескими письмами. Еще в письме, направленном Георгию Васильевичу в Лозанну по случаю Нового, 1923 года, Эррио выразил пожелание, чтобы этот год стал годом возобновления отношений между Францией и Россией. "Да, дорогой друг (если Вы позволите так называть Вас), - писал он, - будем оставаться в контакте. Известите меня, могу ли я быть чем-нибудь Вам полезным. Если я не могу достигнуть успеха, когда Вы будете ко мне обращаться, я скажу это Вам откровенно, и Вы не будете на меня сетовать. Если я буду иметь успех, я буду очень счастлив".

В июне 1924 г. было сформировано новое французское правительство, в котором Эррио занял пост председателя совета министров и министра иностранных дел. В результате появилась реальная возможность установления нормальных советско-французских отношений.

28 октября 1924 г. правительство Эррио заявило о своем признании де-юре Советского Союза. "Позвольте мне направить Вам, - писал Чичерин, - мои горячие поздравления по случаю события, которое открывает путь развитию дружеских отношений между нашими народами, путь, который даст нам большие и плодотворные возможности в будущем. Счастлив видеть, что наша личная дружба, насчитывающая уже несколько лет, содействовала таким завидным результатам".

Эррио ответил ему дружеским посланием: "Я испытываю радость не в меньшей степени, чем Вы, по случаю события, которое позволит нам совместно работать для поддержания и укрепления мира в Европе и во всем мире. Не существует народов, более предназначенных для взаимного понимания, чем французский народ, преисполненный чувства справедливости и братства, и великий русский народ, достойные качества которого я сам лично имел возможность оценить. Я уверен, что наши личные отношения, столь искренне сердечные, облегчат наше общее дело на благо обоих наших народов".

Вопреки проискам реакционных сил Советское государство получало все большее международное признание. В 1924 г. дипломатические отношения с СССР установили почти все крупные государства. Только правящие круги Соединенных Штатов никак не хотели признавать нашу страну.

С расширением отношений Советского Союза с иностранными государствами возрастал объем работы Наркомата иностранных дел. В ней большое личное участие принимал Чичерин. Множество дипломатических документов и материалов той поры написаны его четким бисерным почерком. Без участия Чичерина в той или иной степени не обходились ни одни переговоры, не решался ни один сколько-нибудь важный внешнеполитический вопрос.

По рассказам Б. И. Короткина, который в течение последних десяти лет жизни Чичерина был его личным секретарем, обычный рабочий день наркома складывался из чтения советской и иностранной прессы, дипломатической переписки, проведения заседания коллегии, бесед с заведующими отделами НКИД, приемов иностранных дипломатов и представителей различных советских учреждений и организаций, а также участия во всевозможных правительственных комиссиях. Поздно ночью он диктовал свои доклады в ЦК партии и правительству, замечания и указания членам коллегии, статьи в газеты и журналы, писал полпредам и составлял, часто на иностранных языках, проекты нот. Вся эта груда материалов к утру перепечатывалась и раскладывалась на рабочем столе наркома в ожидании его подписи.

Чичерин являлся образцом исключительной аккуратности и точности, доходивших порой до педантизма. Б. И. Короткин рассказывает, что Георгий Васильевич составлял график своего рабочего дня на 3-5-7 дней вперед. Он назначал точное время для приемов: одному - в 11 часов, следующему - в 11.10, третьему - в 11.18 и т. д. График почти никогда не нарушался.

Б. И. Короткин поведал и такой любопытный случай:

- Однажды германский посол Брокдорф-Ранцау обратился с просьбой об экстренном приеме в тот же день. Георгий Васильевич был настолько перегружен работой, что лишен был возможности найти время для неожиданной беседы, и просил меня уведомить посла, что готов принять его на следующий день. Посол настоятельно добивался приема именно в тот же день. Тогда Чичерин просил передать послу, что готов принять его ночью в 24 часа. Посол поблагодарил за любезность и согласился на указанное время. В 24 часа Чичерин направился в свой кабинет и попросил меня пригласить посла из приемной, но... посол почему-то к этому времени не прибыл, а на мой вопрос по телефону советник посольства, извинившись за посла, сообщил, что посол немного задержался, но уже выехал. Посол действительно явился, опоздав на 15 минут. Когда я доложил Чичерину о прибытии посла, он спокойно ответил, что скоро войдет в кабинет, и почему-то, надев пальто, шляпу, с тростью в руке через черный ход вышел из своей квартиры и вернулся лишь к двум часам ночи. Посол терпеливо ожидал, и когда я наконец пригласил его в кабинет к наркому, то ни Чичерин, ни посол не подали и виду о случившемся, радушно приветствовали друг друга, усаживаясь в кресла. Позже, спустя 7-8 лет, я как-то напомнил Георгию Васильевичу об этом эпизоде, удивляясь тому, как он заставил германского посла прождать в гостиной приема целых два часа. Чичерин, улыбаясь, сказал: "Я очень хорошо помню об этом. Дело в том, что посол, будучи недоволен тем, что я не сразу согласился принять его в тот же день, упорно настаивал на приеме. Я решил назначить ему прием в 24 часа, т. е. ни сегодня и ни завтра. Посол же, очевидно, решил меня за это наказать опозданием на 15 минут, хотя дипломаты, и в особенности немцы, очень пунктуальны во времени. Ну, раз он меня наказал на 15 минут, я решил наказать его на два часа".

Г. В. Чичерин всегда живо интересовался молодежным движением. Находясь в эмиграции в Германии, Франции и Англии, он сближался с революционной молодежью и сам активно участвовал в юношеском движении этих стран. В 1919 г. Чичерин входил в комиссию по разработке принципов организации Коммунистического Интернационала молодежи. В том же году ЦК РКСМ обратился к нему с просьбой написать краткую историю развития социалистического движения молодежи во всех странах. Георгий Васильевич "счел долгом исполнить эту просьбу" и опубликовал "Очерки из истории юношеского Интернационала". В 1923 г. они были переизданы.

В своих выступлениях и статьях Георгий Васильевич всякий раз подчеркивал необозримость, грандиозность задач, которые стоят перед молодежью Страны Советов. В марте 1923 г., обращаясь к молодым рабочим, Чичерин сказал: "Никогда, ни в какие периоды истории, перед молодежью не стояли такие головокружительные задачи, как перед рабочей молодежью наших дней в Советских республиках".

В дни пятилетнего юбилея комсомола Чичерин говорил: "Молодость есть будущее не только в том смысле, что молодые люди сегодняшнего дня - это человечество завтрашнего дня, молодость есть будущее потому, что молодость всем своим существом схватывает, переживает и превращает в действие то новое, что в данный момент несет история. Молодежь есть носитель всего нового и творческого в историческом развитии. Но если бы молодежь была только носительницей порывов и впечатлений, эти порывы и впечатления проходили бы почти бесследно; молодость есть также время учения и дисциплины, прежде всего самодисциплины.

...Наш комсомол пусть живет самой широкой и полной жизнью, поглощенный и практической работой - этим наилучшим из воспитаний, и борьбой против обступающих его со всех сторон пережитков и сил проклятого прошлого, и серьезным планомерным учением и общим культурным и эстетическим развитием человеческой личности. Как много должно быть сделано!"

Георгий Васильевич посвятил комсомолу стихотворение, которое было опубликовано в газете "Известия":

 ...Они идут сомкнутыми рядами,
 Могучая, ликующая рать...
 В глазах восторг, прекрасней солнца света,
 В сердцах огонь - зажжет весь мир собой,
 В них братством мысль суровая согрета,
 А на устах веселой песни строй.
 ...Невольною улыбкой вас встречаю,
 Улыбкою счастливой, как заря;
 Смотрю на вас, и сам, как вы, пылаю, -
 Я снова юн, как вы, на вас смотря.

Выступление наркома по иностранным делам со стихотворным приветствием, наверное, многих удивило. Во всяком случае, Демьян Бедный на это откликнулся, опубликовав в "Правде" дружескую стихотворную шутку, назвав ее "В чем наша сила".

 "Умом Россию не понять!" 
 Где могут, как у нас, профессии менять, 
 Не уклонялся ни от какой работы? 
 Кого не разопрет от этакой ухи: 
 Чичерин-дипломат ударился в стихи, 
 А стихоплет Демьян строчит Керзону ноты?!

Чичерин призывал молодежь стать достойным наследником тех великих завоеваний рабочих и крестьян России, во главе которых стояла партия Ленина. Он никогда не заискивал и не льстил молодежи, а настойчиво рекомендовал ей основательно и разносторонне готовиться к решению неслыханных по сложности исторических задач. Справиться с ними, говорил он, может только тот, кто обладает полнотою знаний, наследством опыта прошлого, тончайшим искусством борьбы, творческими идеями назревающего будущего. "Цель жизни есть радость жизни, - повторял он не раз. - Награда борьбы есть радость борьбы, восторг триумфа и восторг предвкушения триумфа. Пусть каждую минуту вашей жизни... освещает сияющий идеал... Пусть каждое ваше усилие будет проникнуто триумфом будущей победы".

В написанной через несколько дней после смерти В. И. Ленина статье "Молодежь должна учиться у Ленина" Чичерин высказывал свое страстное желание, чтобы юноши и девушки учились на примере В. И. Ленина: "В лице Владимира Ильича мы имеем действительно неподражаемый образец представителя пролетарской культуры, культуры, основанной на точности знания, на рациональности всей человеческой работы, одним словом, на господстве разума над природой и общественно урегулированного производства - над слепой стихией".

Чичерин твердо верил, что "молодые ленинцы, перенявшие все то, что с таким безграничным трудом, с такой неимоверной массой усилий и борьбы было выработано и достигнуто шедшими перед ними поколениями", обязательно выполнят возложенную на них историческую задачу "завоевать и создать не менее того, что завоевали и создали их предшественники, открывшие им путь в будущее".