Внешнеэкономическая система Витте

Когда в известном читателю эпизоде начала 1898 года Николай II успокаивал Витте, что оказывает ему полнейшее доверие как министру финансов, царь, по всей вероятности, не лицемерил. Он имел все основания быть довольным деятельностью сановника в ближайшей подведомственной тому области государственных финансов. На этом поприще Витте не только проявлял неустанную заботу об интересах дворянства, но и добился зримых успехов, укреплявших великодержавную мощь России и расширявших возможности ее правительства.

Батарея корпуса пограничной стражи на тактических занятиях. ЦГАКФД

При нем только в 90-е годы доходы казны возросли почти в 1,6 раза^*. Особое внимание уделялось публичной финансовой отчетности - печатавшимся в официальных правительственных органах ежегодным бюджетам. Путем подразделения государственных расходов на обыкновенные и чрезвычайные создавалась видимость бездефицитности бюджета. Вывеска "финансового благополучия" способствовала расширению кредита. Миллиарды рублей были привлечены в хозяйство страны в форме внутренних и внешних займов, а также иностранных инвестиций. Рост государственного долга и бюджетных поступлений позволял продолжать политику поддержки помещичьего землевладения и финансировать промышленный подъем 90-х годов, а также значительно расширить государственные ассигнования на хозяйственные и военные нужды.

^* (С 1168,8 млн. рублей в 1892 году до 1857,2 млн. рублей в 1899 году (см. Министерство финансов. 1802 - 1902.- Ч. II.- СПб.- 1902.- С. 640 - 643, 646 - 649). )

Так, бюджеты министерств финансов и путей сообщений возросли с 1892 по 1899 год почти втрое, а доля их в государственных расходах увеличилась с 17 до 29 %. Одновременно значительно выросли ассигнования на вооружения. Бюджет Военного и Морского министерств увеличился за те же годы почти в 1,5 раза. Витте шел навстречу их возраставшим требованиям, лишь в отдельных случаях сдерживая несоразмерные аппетиты. Он ставил себе в заслугу, что сумел изыскать необходимые средства на "перевооружение армии и увеличение военного флота"^*.

^* (Министерство финансов. 1802 - 1902.- Ч. 2.- СПб., 1902.- С. 637, 640 - 643, 646 - 649. )

Одновременно с ростом ассигнований на экономические нужды расширялось вмешательство ведомства Витте в народнохозяйственную жизнь. "Министерство финансов в эти годы росло и поглощало все новые отрасли государственного хозяйства,- отмечал наблюдательный современник.- Оно стало в сущности совокупностью нескольких министерств"^*. В круг ведения Витте помимо собственно финансов попадали торговля и промышленность, таможенная и пограничная службы, коммерческий и аграрный кредит, торговое мореплавание, финансовая часть железных дорог и даже технические учебные заведения. Параллельно развивались и внешнеэкономические функции Министерства финансов. Газета "Новое время" позднее не без некоторого основания называла его "государством в государстве", которое "командовало собственным войском, имело свой собственный флот под особым флагом, свои железные дороги за пределами империи, своих дипломатических представителей"^**.

^* (Глинский Б. Указ. соч.- С. 274. )

^** (Новое время.- 1910.- 24 апр. )

Подход самого Витте к проблемам народного хозяйства отличался государственной широтой. Он органически включал в себя внешнеэкономический аспект и роль России на мировой арене. Вместе с тем в нем проявлялась классовая ограниченность царского министра.

В отличие от иностранных дел, где Витте не имел никакой предварительной подготовки, народнохозяйственная область была ему до некоторой степени знакома. Его вклад в теорию и практику хозяйствования получил общественное признание уже в 1893 году, когда он был збран почетным членом императорской Академии Наук, ем не менее экономическая программа нового министра финансов, включая ее международный аспект, сложилась не сразу.

Общее направление он во многом унаследовал от своих предшественников Н. X. Бунге и И. А. Вышнеградского. Дело здесь было не в эпигонстве - Витте не откажешь в самобытности - и даже не в том, что ему требовалось время войти в курс новых вопросов - это Витте умел делать быстро. Важнее другое: он всегда полагал, что залогом успеха большой политики служат преемственность и последовательность. Осваивая широкий круг вопросов своей новой компетенции, Витте переходил от более знакомых ему аспектов железнодорожных и торгово-таможенных дел к менее известным, одновременно развивая программу в целом. Ее формирование можно проследить по его ежегодным отчетным докладам царю.

В своем первом бюджетном докладе он изложил основы проводившейся экономической политики в общей форме: содействовать развитию земледелия как главного источника народного благосостояния России и путем организации общественных работ, и особенно железнодорожного строительства, стимулировать частное предпринимательство в использовании огромных, но еще лежащих втуне ресурсов страны. В утвержденной Витте осенью 1893 года программе работы Министерства финансов в торгово-промышленной области ставилась задача содействовать такому развитию перерабатывающей промышленности, чтобы она не только удовлетворяла внутренние потребности, но и могла успешно конкурировать за пределами России. При этом подчеркивалась выдающаяся роль правительственной политики и административных мер, в частности покровительственного таможенного тарифа, торговых договоров с иностранными государствами, железнодорожных тарифов^*.

^* (См., Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Проблемы торгово-промышленной политики.- Л., 1981.- С. 204 - 208. )

Уже в следующем докладе - о государственной росписи доходов и расходов на 1894 год - Витте сформулировал свою центральную идею достижения "полной национально-экономической независимости", так как Россия с ее громадным разнообразием климатических и почвенных условий и неисчерпаемыми естественными богатствами имеет для этого все данные. Активным фактором намеченного преобразования должна была служить правительственная политика. Государству надлежало, не отказываясь от традиционных забот об усовершенствовании сельскохозяйственного промысла, расширить покровительство другим сферам народнохозяйственной деятельности. Таможенное покровительство представлялось Витте недостаточным. Он настаивал на развитии всех видов промышленного кредита и подчеркивал важность сосредоточения в руках правительства железных дорог, что эффективно воздействовало бы на экономическое развитие страны ^*.

^* (См. Вестник финансов, промышленности и торговли.- 1894.- № 1.- С. 8 - 12. )

В начале 1894 года Витте представил Александру III доклад о необходимости расширения русско-азиатской торговли. Он аргументировал тем, что пограничные с Россией страны Азии служат рынками сбыта русских мануфактурных изделий. Увеличение оборотов будет способствовать как развитию русской промышленности, так и улучшению торгового и платежного балансов. Наконец, "торговое в этих странах значение России находится в самой тесной связи" с ее "политическим влиянием"^*. В Комитете Сибирской железной дороги Витте специально поставил вопрос о лучшем обеспечении торговых интересов России на Дальнем Востоке, особенно в Китае^**.

^* (См. Ананьич Б. В. Указ. соч.- С. 15. )

^** (См. Пролог русско-японской войны.- С. 25 - 26. )

Бюджетный доклад 1895 года был посвящен апологетике финансово-экономической системы, сложившейся при Александре III. Она включала, в частности, использование иностранного денежного рынка при соблюдении необходимой осторожности и соразмерности занимаемых сумм возможностям страны. Пафос доклада состоял в утверждении необходимости и впредь следовать усвоенным при покойном царе началам. Зная характер нового императора, Витте предупреждал его против "шатаний со стороны в сторону, наносящих кровавые раны государственному организму"^*. В следующем бюджетном докладе министр финансов выдвинул в качестве главнейшей задачи своего ведомства "исправление денежного обращения", то есть финансовую реформу.

^* (Вестник финансов, промышленности и торговли.- 1895.- № 1.- С. 13. )

Таким образом, уже в 1893 - 1896 годах Витте сумел определить главную цель экономической политики и некоторые основные средства ее достижения. Стремление к полной экономической самостоятельности, отвечавшее его взглядам на великодержавную роль России, имело объективно прогрессивный смысл. Но министр финансов не покушался на традиционное покровительство "сельскому хозяйству" (читай: помещикам), а стремился совместить это с расширением содействия промышленности и торговле. Предусматривался и осуществлялся резкий рост вмешательства самодержавного государства в экономическую жизнь (таможенное покровительство, железные дороги, кредит). Пока еще достаточно осторожно говорилось о привлечении иностранных денежных средств. Подчеркивалось особое значение русско-азиатской торговли.

Намеченный курс вызвал критику со стороны влиятельных дворянско-помещичьих кругов, усмотревших в нем недостаток внимания к своим интересам и излишнее протежирование буржуазии. Едва ли не первой подверглась атаке система таможенного покровительства промышленности. Помещики полагали, что она не только вынуждает их покупать более дорогие товары, но и служит причиной высокого обложения продуктов русского сельского хозяйства за рубежом.

Железнодорожный мост и поезд на КВЖД. ЦГАКФД

В 1896 году губернские предводители дворянства, съехавшиеся на коронацию Николая II, представили царю записку о нуждах дворянского землевладения. Они жаловались на якобы бедственное положение помещиков. В ряду других настоятельных пожеланий фигурировали отмена или ослабление покровительственных таможенных тарифов. "Первый помещик" благосклонно отнесся к этим ходатайствам и повелел учредить для их рассмотрения Особое совещание по делам дворянского сословия^*.

^* (Оно просуществовало до 1902 года, подготовив за это время ряд реакционнейших проектов в целях укрепления экономического положения дворянства. )

Тем временем Витте, придававший большое значение демонстрации успехов своего ведомства, был занят организацией Нижегородской всероссийской выставки. Она открылась вскоре после коронации, так что члены присутствовавших на торжествах чрезвычайных иностранных посольств получили возможность познакомиться с достижениями русского народного хозяйства. Приезжала на выставку и царственная чета. Николай II несколько раз посещал павильоны, подробно все осматривал, но был к сопровождавшему его Витте заметно холоден. Тот терялся в догадках, кто из завистников-министров и в каком деле повел против него интригу. Николай же просто находился под впечатлением записки предводителей дворянства.

Министр царского правительства Витте не мог не уделять интересам помещиков первостепенного внимания. Но он понимал их шире, видел необходимость ради могущества того же дворянско-самодержавного государства содействовать параллельному развитию промышленности. Поэтому министр финансов никак не мог согласиться с отказом от одного из устоев принятой экономической системы - таможенного протекционизма.

Открытой, решительной защите его он посвятил бюджетный доклад 1897 года. Ссылаясь на достижения русской промышленности, продемонстрированные на Нижегородской выставке, Витте связывал их с проводимой правительством последние 20 лет таможенной политикой. Свою личную заслугу он видел в поддержании и некотором усилении протекционизма. Министр считал, что преждевременное существенное ослабление этой системы "было бы крупною политическою ошибкою и источником глубоких потрясений в хозяйственном организме страны".

В России, по его утверждению, промышленность приносила уже больше дохода, чем сельское хозяйство, оказывая преобладающее влияние на распределение экономических ресурсов. Обратное переустройство хозяйственного уклада по типу аграрной страны "было бы равносильно экономической катастрофе". От такого поворота не выиграло бы и само сельское хозяйство, так как большинство западных государств перешло к таможенной защите собственного сельскохозяйственного производства. В сложившейся ситуации отказ России от серьезного покровительства промышленности означал бы добровольное согласие на неприкрытую эксплуатацию своих производительных сил другими странами, что было несовместимо с достоинством великой державы. В заключение он указывал, что протекционистская политика не исключает возможности понижения отдельных статей таможенного тарифа по мере укрепления соответствующих отраслей отечественной промышленности и при согласии иностранных государств компенсировать это понижением пошлин на русские сельскохозяйственные продукты^*.

^* (См. Вестник финансов, промышленности и торговли.- 1897.- № 1.- С. 6 - 7. )

Доклад не понравился Николаю II своей прямолинейностью, и Витте предпочел смягчить тон. В том же 1897 году он подготовил свои замечания на встревожившую царя записку губернских предводителей дворянства. Министр финансов отрицал, будто им "руководило предвзятое намерение оспаривать суждения записки", тем более что некоторые из них он, "с своей стороны, вполне разделяет". Он усматривал, однако, в записке неточности и односторонние оценки. Витте последовательно разбирал жалобы предводителей дворянства, доказывая несостоятельность их упреков в слабой помощи со стороны государства.

Негативное отношение дворянских лидеров к покровильственным таможенным тарифам министр объяснял "вполне естественной" потребительской точкой зрения, а также нежеланием видеть дальше интересов сегодняшнего дня. Он противопоставил этому необходимость широкого государственного подхода, преследующего цель превращения России в "самодовлеющую хозяйственную единицу". Повторив в слегка измененной форме главные доводы бюджетного доклада 1897 года, Витте призывал царя следовать заветам Александра III. Закончил он на сей раз уступкой дворянству, хотя и частного характера: признал возможным понизить пошлины на ввозимые в Россию сельскохозяйственные машины и орудия^*.

^* (См. Гиндин И.Ф., Гефтер М. Я. Указ. соч.- С. 125 - 155. )

Отметим, что значение таможенного протекционизма в историческом развитии государств неоднозначно. Для России 90-х годов XIX в., когда происходило становление отечественной тяжелой промышленности, он имел в определенной мере прогрессивный характер. Вместе с тем таможенный протекционизм возлагал дополнительные тяготы на широкого потребителя, прежде всего трудящееся население, судьба которого мало заботила царское правительство.

В 1895 - 1897 годах под руководством Витте была проведена подготовлявшаяся еще его предшественниками денежная реформа. Переход от неустойчивой бумажной валюты к твердой обратимой являлся назревшей задачей русской экономики. Он диктовался прежде всего интересами развития промышленности и привлечения иностранного капитала.

В марте 1895 года Витте выступил на заседании Комитета финансов в пользу разрешения сделок на золото и взимания в золоте некоторых казенных платежей. Он указал, что при существующем порядке помещение в России иностранных капиталов затруднено. "Между тем, без содействия чужеземных капиталов,- утверждал он,- мы не имеем возможности использовать естественные богатства, которыми столь щедро наделены некоторые местности нашей обширной родины". В речи в Государственном совете 28 декабря 1895 г. Витте обратил внимание аудитории на другой внешний аспект денежной реформы - необходимость укрепить международный кредит России. При существующей монетной системе ей ссужают деньги менее охотно и на менее выгодных условиях. Приходится "уплачивать иностранным кредиторам как бы особый налог, особую страховую премию" за риск колебаний курса рубля^*.

^* (См. Материалы по денежной реформе 1895 - 1897 гг./Под ред. проф. А. И. Буковецкого.- Вып. 1.- Петербург - Москва, 1922.- С. 36, 141 - 142. )

Задача упорядочения денежного обращения допускала различные решения. В условиях обесценивания серебра на мировом рынке Витте предпочел самый дорогой, но и самый перспективный с точки зрения международных связей золотой монометаллизм. Он проявил, таким образом, определенную смелость. Выбор министра возбудил против него вражду защитников бумажного и серебряного рубля - выразителей интересов помещиков, экспортировавших хлеб и получавших дополнительный выигрыш от разницы курсов. Правда, в условиях благоприятной экономической конъюнктуры второй половины 90-х годов русский хлебный экспорт мог достаточно успешно прогрессировать и при твердой валюте, что Витте учитывал.

Недовольство помещиков повлияло на настроения правительственных сфер. Витте опасался, что не сможет получить нужного большинства в Государственном совете. Выручила поддержка царя, которого он смог убедить, что введение золотой валюты завещано Александром III. На заключительном этапе Витте ловко провел реформу не через Государственный совет, а через Комитет финансов, заседавший в расширенном составе под личным председательством Николая II^*.

^* (См. Витте С. Ю. Указ. соч.- Т. 1.- С. XIX - XX; Т. 2.- С. 96. )

Нападки на реформу не прекратились и после ее введения. Против Витте выступили в России такие публицисты и экономисты, как С. Ф. Шарапов, Г. В. Бутми, П. В. Оль, за границей - отставной чиновник Министерства финансов И. Ф. Цион. Они пугали неизбежностью финансового банкротства России. Редактор крайне правого журнальчика "Русский труд" Шарапов представил царю две записки. В первой он настаивал на отмене "распоряжений 1897 г.", грозя экономической катастрофой и государственным банкротством. Во второй обвинял Витте в "обдуманных и сознательных" преступлениях и даже требовал его ареста и суда над ним^*. Записки Шарапова помог передать царю недруг министра финансов великий князь Александр Михайлович. Николай II не пошел в этом случае на попятную, но взял черносотенную критику в адрес Витте на заметку.

^* (См. Материалы по истории СССР.- Т. VI.- М., 1959.- С. 217. )

Министр финансов отнюдь не оставался пассивным перед нападками. Он также подавал царю записки, выступал в печати и на различных совещаниях, а против Циона даже пытался прибегнуть к административным мерам. В записках 1897 года Витте экономические аргументы подкреплял выражением верноподданнических чувств. Зная о приверженности Николая II идее самодержавия, он утверждал в одной из них, что "величие России зиждется на самодержавном неограниченном правлении в той его самобытности, в какой оно завещано нам родной историей..." В другой записке министр финансов пропел хвалебную оду русской бюрократической системе, покрывающей "как бы общим шатром почти все сферы деятельности" и ставящей их на службу государства^*.

^* (См. ЦГИА.- Ф. 560.- Оп. 26.- Д. 97.- Л. 187 об.- 188; Д. 100.- Л. 172. )

Вскоре противники Витте перенесли огонь критики на политику привлечения иностранного капитала. Здесь им было сподручнее выступать под флагом защиты национальных интересов. В 1897 - 1899 годах министру финансов пришлось столкнуться с влиятельной оппозицией, возглавленной великим князем Александром Михайловичем. Все началось с частного вопроса о допуске чужеземных капиталов в нефтедобывающую промышленность Кавказа, но постепенно переросло в обсуждение политики в отношении иностранного предпринимательства вообще. Николай II был склонен на сей раз сочувственно отнестись к "патриотическим" взглядам оппонентов Витте. Он распорядился передать вопрос на рассмотрение совещания министров под своим личным председательством.

Витте принял бой. Незадолго до мартовского особого совещания 1899 года он представил царю доклад о необходимости покончить с колебаниями в отношении торгово-промышленной политики^*. Министр подчеркивал, что эта политика должна вестись "по определенному плану, со строгой последовательностью и систематичностью". Одновременно он вынужден был констатировать, что нападки на проводимую при нем линию "продолжаются и даже обостряются".

^* (Доклад назывался "О необходимости установить и затем непреложно следовать определенной программе торгово-промышленной политики империи". Он послужил основой дальнейшей дискуссии в правительстве (см. Материалы по истории СССР.- Т. VI.- С. 173 - 195).)

Витте задался целью противопоставить "узконациональной" точке зрения своих оппонентов "продуманную систему", "все части коей неразрывно связаны одна с другой". Коренной задачей, не только экономической, но и политической, по-прежнему провозглашалось создание "вполне независимой национальной промышленности". До сих пор, замечает Витте, экономические отношения России к Западной Европе были "вполне сходны с отношениями колониальных стран к своим метрополиям". Но "Россия - политически независимая, могущественная держава; она имеет и право и силу не хотеть быть вечной данницей экономически более развитых государств..."

Вид старой части г. Харбина. ЦГАКФД

Исходным основанием системы, принятой Александром III, автор записки считал таможенное покровительство, которое осуществлено в тарифе 1891 года. Протекционизм уже начал приносить плоды в промышленности и торговле. Но лишь протекционистского тарифа недостаточно. Внутреннее производство России далеко еще не достигло размеров, нужных для удовлетворения потребностей страны. "Выжидать медленно продолжения этого роста невозможно". Чтобы дать стране "такое же промышленное совершеннолетие, в какое уже вступают Соединенные Штаты Северной Америки", необходимо прежде всего обилие капиталов. В России же и капиталов, и предприимчивости еще слишком мало.

Не вдаваясь в причины этого явления, ибо здесь ему пришлось бы говорить о бремени полукрепостнического помещичьего землевладения, Витте сразу переходил к поискам выхода из возникшей дилеммы. Если правительство бессильно создать капиталы, то оно имеет власть способствовать их привлечению из стран, где они имеются в избытке. "Приток иностранных капиталов является, по глубокому убеждению министра финансов, единственным способом ускоренного доведения нашей промышленности" до требуемого уровня.

Витте полагал, что опасения оппонентов по поводу притока чужеземных капиталов преувеличены. В этой связи он сформулировал еще одну задачу отстаиваемой системы - "установление таких отношений, что процент за капиталы, полученные нами из Европы, мы выплачивали бы из нашей выручки от вывоза в Азию".

Далее автор доклада констатировал, что ввоз иностранного капитала в Россию не только не является беспрепятственным, но, напротив, обставлен целым рядом стеснений, которых нет во всех развитых странах. Слишком большое подчинение заграничных предпринимателей русским властям служит одной из причин сравнительно слабого притока чужеземного капитала, так что "можно было бы скорее пожелать упрощения нашего законодательства об иностранцах".

В заключение Витте внес на усмотрение царя несколько взаимосвязанных предложений: а) сохранить таможенный тариф 1891 года незыблемым до возобновления в 1904 году торговых договоров, стремясь тем временем к удешевлению товаров обрабатывающей промышленности путем развития внутреннего производства; б) приурочить возможные понижения тарифа к перезаключению упомянутых договоров, чтобы иметь основания взамен настаивать на более выгодных условиях ввоза русских сельскохозяйственных продуктов; в) "не делать в течение этого времени никаких новых, против существующих законоположений, стеснений притоку иностранных капиталов ни путем издания новых законов или распространительного толкования существующих, ни, особенно, путем административных распоряжений"; г) по возобновлении торговых договоров вернуться к вопросу об иностранных капиталах и тогда решить, следует ли вводить новые ограничения.

Доклад Витте, составленный в феврале 1899 года, свидетельствовал, что взгляды его автора сложились в цельную систему: экономическая самостоятельность России могла быть достигнута путем государственного вмешательства, таможенного покровительства промышленности и широкого ввоза иностранного капитала, отток прибылей от которого за границу компенсировался бы выгодами русско-азиатской торговли. Практика экономической поддержки полукрепостнического дворянства оставалась при этом незыблемой.

Рекомендации Витте носили компромиссный характер: он не отвергал возможности понижения тарифа в принципе, но рекомендовал отсрочить эту меру для осуществления позднее с большей выгодой; не призывал вовсе ликвидировать ограничения для иностранного капитала, но настаивал на том, чтобы не вводить в ближайшие годы новых. Витте сам признавал, что шел здесь на уступки "некоторым кругам", то есть дворянско-помещичьей оппозиции.

Не полагаясь только на склонного к колебаниям царя, министр финансов апеллировал также к буржуазно-помещичьему общественному мнению. 1 марта он выступил с изложением своей экономической программы на заседании комиссии по упорядочению хлебной торговли. В опубликованной затем в печати речи он стремился доказать, что создание и укрепление предлагаемыми методами национальной промышленности отвечает насущным задачам развития самого сельского хозяйства^*.

^* (См. Материалы по истории СССР.- Т. VI.- С. 195 - 199. )

Совещание министров по вопросу об основах торгово-промышленной политики состоялось 17 марта 1899 г. Витте в своем выступлении подчеркнул необходимость всячески торопиться всемерно развивать промышленность. Он аргументировал это, в частности, сложной международной обстановкой, не позволяющей исключать вероятность внезапных войн. Министр финансов высказал мысль, что следует бояться не притока иностранных капиталов, а того, как бы зарубежные правительства не стали противодействовать их приливу в Россию, подобно тому как Бисмарк закрыл для русского кредита германский рынок.

Главным оппонентом Витте оказался Муравьев, который зачитал специально подготовленную записку. Министр иностранных дел соглашался с желательностью сохранить принятую в 1891 году покровительственную систему до истечения десятилетнего периода действия торговых договоров. Принимал он и тезис о том, что эта система должна преследовать не узкофинансовые цели, но широкие задачи развития национальной промышленности. В то же время Муравьев усматривал опасность подчинения иностранному капиталу целых районов или отдельных отраслей русской экономики. Он предлагал поэтому, чтобы правительство регулировало наплыв иностранных капиталов, допуская их в акционерной форме лишь в обрабатывающую, а не добывающую промышленность. Муравьева поддержал А. Н. Куропаткин, особенно опасавшийся проникновения иностранного капитала на территорию казачьих войск.

Постановление совещания, одобренное Николаем II, носило половинчатый характер. С одной стороны, в нем подчеркивалась необходимость твердо и последовательно проводить экономическую политику. Царь признавал "начала, положенные в основание тарифа 1891 г., подлежащими сохранению в незыблемой целости" с допущением и впредь неизбежного участия иностранных капиталов и предпринимателей. С другой стороны, указывалось, что срок действия высоких протекционистских пошлин должен быть "наивозможно менее продолжительным". Отмечалась нежелательность в политическом отношении сосредоточения в руках иностранных компаний обширных земельных владений. Отсюда делался вывод о необходимости сохранить условия допуска к деятельности иностранных акционерных предприятий, включая право местной администрации давать разрешение на приобретение недвижимой собственности^*.

^* (Там же.- С. 200 - 208. )

Витте продолжал борьбу. В конце марта 1899 года он обратился в Комитет министров с представлением об отмене ограничений в допуске иностранцев к управлению русскими акционерными обществами. Речь шла об отраслях промышленности и о районах, где деятельность иностранцев была ограничена или запрещена русским законодательством, то есть о 21 западной губернии, Степном и Туркестанском генерал-губернаторствах и отчасти о Кавказе. Министр финансов выступил также против дополнительных стеснений такой деятельности по представлению местного начальства. В первой половине июня Комитет министров рассмотрел ходатайство Витте и признал "продолжение указанного порядка вещей крайне нежелательным". Однако и в этом случае царское правительство выступило не против системы ограничений вообще, а лишь за ликвидацию разнобоя, создаваемого произволом местных властей^*.

^* (Там же.- С. 209 - 216. )

Витте остался верен убеждению в исключительно важном значении иностранного капитала и при дальнейшей разработке своей экономической программы, когда сформулировал задачу ускоренного индустриального развития России. В феврале 1900 года он представил царю пространный доклад "О положении нашей промышленности". В нем отмечались успехи индустриального развития страны за последние десятилетия, свидетельствующие о ее богатых потенциальных возможностях. Вместе с тем Витте акцентировал внимание на отсталости русской промышленности и торговли по сравнению с европейскими государствами и США, особенно если учитывать показатели на душу населения. Он подчеркивал, что Россия остается страной по преимуществу земледельческой, в то время как политическое, да и военное могущество всех государств зиждется теперь на их промышленном развитии. России с ее огромным разноплеменным населением и сложными задачами в мировой политике прочный экономический фундамент необходим больше, чем какой-либо другой стране. "Международное соперничество не ждет. Если ныне же не будет принято энергичных и решительных мер к тому, чтобы в течение ближайших десятилетий наша промышленность оказалась в состоянии своими продуктами покрывать пбтребности России и Азиатских стран, которые находятся или должны находиться под нашим влиянием, то быстро растущая иноземная промышленность сумеет прорваться через наши таможенные преграды и водвориться как в нашем отечестве, так и в сказанных Азиатских странах, а, укоренившись в глубинах народного потребления, она может постепенно расчистить пути и для более тревожных иноземных политических влияний". Он предупреждал царя, что медленный рост промышленности может затруднить выполнение великих международных задач России, ослабить ее могущество, повлечь за собой политическую и культурную отсталость.

Между тем, утверждал министр, быстрое развитие промышленности в России вполне возможно. Великая своим пространством империя богата природными дарами. Кроме огромных естественных ресурсов она обладает дешевыми трудовыми ресурсами. Правда, народ еще малообразован, но по природе даровит, сметлив и усерден. Принятая правительством покровительственная система ограждает отечественных предпринимателей от конкуренции иностранных соперников. И если при столь благоприятных условиях нужного роста до сих пор нет, то причина здесь в нехватке реальных капиталов.

Отсюда следовал категорический вывод, что для России "нет другого выхода", кроме привлечения средств из-за границы, и что задача ускорения промышленного развития может быть решена "не иначе как при непосредственном содействии иностранных капиталов". Русская промышленность, считал Витте, выиграет не только от притока денег, но и от более опытной, искусной и смелой иностранной предприимчивости. Кроме того, зарубежные капиталисты будут заинтересованы в судьбе своих инвестиций в периоды политических осложнений в России.

Церковь в г. Харбине. Из официального издания 'Министерство финансов. 1802 - 1902'

Министр отмечал, что перспектива широкого наплыва чужестранных капиталов по-прежнему вызывает у многих "некоторую тревогу". Он, однако, считал ее беспочвенной. Подобный путь развития прошли все современные богатые страны, не утратив при этом своей независимости. Витте признавал некоторую обоснованность подобных опасений лишь в области государственного кредита: безопаснее удовлетворять его потребности внутренними средствами, чем полагаться при выпуске займов целиком на иностранные биржи. Заграничные же инвестиции никакой опасностью России не грозят, а потому желательно снять существующие ограничения к открытию здесь иностранных компаний, участию зарубежного капитала в русских акционерных обществах и к предпринимательской деятельности подданных других государств^*.

^* (Историк-марксист.- 1935.- № 2 - 3.- С. 131 - 139. )

Идеи Витте отвечали требованиям времени и соответствовали социально-политическим условиям России, где финансирование дворянско-помещичьего землевладения отвлекало огромные средства. Другой путь к быстрому экономическому развитию могла открыть лишь революция. Программа Витте соответствовала коренным интересам господствующих классов, русскому же пролетариату и другим трудящимся она сулила добавочный гнет - от хищнического иностранного предпринимательства - да растущие платежи по зарубежной задолженности. Не была лишена реальных очертаний и проблема зависимости

России от стран - экспортеров капитала, хотя (тут Витте был прав) она могла вырасти скорее из заграничных государственных займов.

Обойтись без этих займов царское правительство не могло. Задача министра финансов состояла в том, чтобы добиваться более выгодных условий сделок. В отношении старой задолженности Витте завершил разработанную еще при Бунге и широко осуществлявшуюся Вышнеградским конверсию. Экономический смысл ее состоял в обмене помещенных на иностранных биржах 6- и 5 %-ных облигаций русских займов на облигации с более низким процентом и более длительным сроком погашения. При некотором росте общей суммы внешнего долга это вело к уменьшению ежегодных платежей. Операция имела также важный политический аспект. Она означала переход русских ценных бумаг с немецкого на французский денежный рынок, что подводило своеобразный экономический фундамент под здание союза с Францией.

Правда, в 1893 году Витте с трудом удалось закончить размещение на парижском рынке доставшегося ему по наследству от Вышнеградского 3 %-ного займа 1891 года. Но уже в следующем году 3,5 %-ный конверсионный золотой заем России имел невиданный успех, который объяснялся не только улучшившейся экономической конъюнктурой, но и поворотом в русско-французских политических отношениях. Операцию подписки провел синдикат французских и русских банков. В 1896 году Витте удачно разместил через тот же синдикат, возглавляемый парижским Ротшильдом, еще один государственный заем, целью которого было подкрепить проведение денежной реформы^*. Ради успеха предприятия министр финансов добился, чтобы Ротшильд был представлен царю, который находился тогда с визитом во Франции.

^* (См. Министерство финансов.- Ч. 2.- С. 389 - 391. )

Вслед за тем, однако, использование французского денежного рынка затормозилось. В печати союзной страны началась кампания против "увлечения" русскими фондами. Правительство Франции, со своей стороны, стало сдержанно относиться к размещению новых русских займов, ссылаясь на то, что парижский рынок "переобременен" русскими ценностями.

Настоящая причина такой перемены состояла в значительном росте задолженности России союзнице, побуждавшем последнюю использовать положение в своих интересах. По мнению кабинета министров Франции, царское правительство не оказывало этим интересам должного внимания. Так, при осуществлении денежной реформы Витте игнорировал советы французских финансистов и политических деятелей ввести в России выгодный для их страны биметаллизм. В 1896 году русский министр финансов категорически отказался участвовать в операции по ликвидации скупленных французскими финансистами в спекулятивных целях, но не принесших ожидаемых доходов турецких фондов^*. Эта неудача была тем досаднее для французского правительства, что Николай II во время пребывания в Париже уже дал было свое согласие.

^* (Витте справедливо полагал, что охотников среди русской публики не найдется, казне же участвовать в этом сомнительном предприятии незачем. Стремясь смягчить отказ, он вносил некоторые контрпредложения, не получившие, впрочем, практического осуществления (см. АВПР.- ф. Канцелярия.- 1896.- Д. 109.- Л. 30 с об.). )

Летом 1897 года министр финансов Франции Г. Кошери в письме министру иностранных дел Г. Аното четко сформулировал линию, которой следует придерживаться в отношении русских займов. Суть ее состояла в том, чтобы поставить финансовые операции России на парижском рынке под контроль французского правительства, которое могло бы санкционировать или отвергать их в зависимости от целевой установки и собственных финансовых планов^*.

^* (Documents diplomatiques francais.- Ser. 1.- Т. XIII.- P. 450 - 453 (далее: DDF). )

Когда в том же году Витте попытался разместить во Франции крупную партию 4 %-ной внутренней ренты и закладных листов Дворянского банка, французское министерство финансов воспротивилось допущению этих бумаг к котировке. Еще более болезненное столкновение произошло в 1899 году, когда французское правительство приостановило осуществление сделки Министерства финансов России с Лионским кредитом о размещении закладных листов Дворянского банка.

Если на кампанию во французской прессе Витте быстро отреагировал созданием специального фонда для подкупа некоторых газет, то сложнее было найти способ воздействия на правительство союзницы. С этой целью он использовал визит во Францию в октябре 1899 года министра иностранных дел Муравьева. По просьбе Витте тот настаивал в ходе переговоров на допущении к котировке закладных листов Дворянского банка. В ответ французское правительство предложило разместить на парижском рынке русский железнодорожный заем с условием, что на средства от его реализации будет построена стратегическая железная дорога в Средней Азии: после фашодского кризиса в отношениях с Англией французские политики должны были считаться с возможностью военного столкновения с ней и стремились сделать Британскую империю уязвимой для действий русской армии.

Идея постройки Оренбурго-Ташкентской железной дороги соответствовала планам самого царского правительства. Витте не хотел, однако, размещать во Франции железнодорожный заем, невыгодный по коммерческим соображениям. Он противопоставил этому свой вариант сделки: французское правительство разрешит поместить на парижском рынке в 1900 - 1901 годах закладные листы Дворянского банка на сумму 200 млн. рублей, а Россия приступит к строительству упомянутой дороги на внутренние средства. В конце 1899 года принципиальное согласие Франции на это предложение было получено^*.

^* (Ананьич Б. В. Россия и международный капитал.- С. 39 - 40. )

Затруднения с французским кредитом привели министра финансов к мысли о необходимости расширить круг заимодавцев России, чтобы получить возможность выбора между важнейшими мировыми биржами.

В мае 1898 года Витте выступил в Комитете министров за развитие коммерческих и финансовых связей с Англией, утверждая, что это выгодней, чем обращаться к уже насыщенному русскими ценными бумагами парижскому рынку^*. Почти одновременно в Лондон прибыл агент Министерства финансов С. С. Татищев, вступивший в переговоры с английским Ротшильдом. Тот без обиняков указал, что главным препятствием к открытию лондонского денежного рынка для России являются напряженные политические отношения двух стран. Татищев установил контакт еще с несколькими банковскими домами Англии, но результат оказался столь же неутешительным. В июне 1898 года он доложил Витте, что лондонские финансовые круги не хотят и думать о "расширении своих связей с нашей казной, пока с политического горизонта не исчезнут мрачные тучи"^**. Единственное, чего удалось добиться Татищеву, это допуска в том же году к котировке в Лондоне русской 4 %-ной внутренней ренты, который, однако, не принес ощутимого результата.

^* (См. Ананьич Б. В. Российское самодержавие и вывоз капитала.- С. 23. )

^** (См. Ананьич Б. В. Россия и международный капитал.- С. 29 - 32. )

Заключение соглашения с Англией о сферах железнодорожных интересов в Китае давало как будто надежду на прогресс также в области финансовых связей. На этот раз Витте поручил задачу близкому к нему директору Петербургского международного банка А. Ю. Ротштейну, который сумел в июне 1899 года разместить в Англии 4 %-ный заем Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги. Витте в специальном докладе Николаю II постарался выдать эту операцию за большой успех, знаменующий восстановление связей с лондонским денежным рынком после многолетнего перерыва^*. На самом деле сумма займа была незначительна, да и размещен он был не без помощи банковских домов Берлина и Амстердама. Главное же состояло в том, что финансовая операция с "Генри Шредер и К^о" не получила продолжения и не открыла новой полосы в русско-английских финансовых связях. Это объяснялось не только тем, что наметившееся было русско-английское сближение застопорилось. Ухудшилась общая конъюнктура на европейских биржах - признак надвигавшегося экономического кризиса.

^* (Там же.- С. 35 - 37. )

Угнетенное положение европейских денежных рынков побуждало Витте с большим вниманием отнестись к возможности кредитования в Соединенных Штатах. Осенью 1898 года он получил предложение о заключении русского займа в Америке от нью-йоркского финансиста Айвинса. Почти одновременно об аналогичной инициативе группы американских банкиров сообщил русский генеральный консул в Вашингтоне В. А. Теплов. Витте не замедлил командировать в Нью-Йорк вице-директора Особенной канцелярии по кредитной части А. И. Вышнеградского, которому должен был помогать агент Министерства финансов США М. В. Рутковский. Переговоры о займе в 80 млн. долл., продолжавшиеся до конца года, окончились, однако, еудачей. Главная ее причина заключалась в том, что комерческие условия Дж. Моргана и его компаньонов оказались неприемлемыми для русской стороны.

С весны 1899 года переговоры возобновились, на этот аз при участии уже известного читателю Ротштейна, стретившегося с Морганом в Брюсселе. Немного позднее отштейн писал своему контрагенту, что Витте приветстовал их контакт и желание Моргана при благоприятном лучае "заняться русским делом" и что министр финансов ыл бы рад вступить в непосредственные сношения с ним. след за этим в Петербург приезжал близкий к Моргану . Портер, совещавшийся с Витте и Ротштейном об установлении более тесных русско-американских финансовых и торговых связей. Практический результат всех этих встреч оказался в то время незначительным. Осенью американские банкиры Дж. Перкинс и У. Ингерсол ("Нью-Йорк лайф иншуранс К^о") заключили соглашение с Петербургским международным банком о выпуске 4 %-ного займа Юго-Восточной и Владикавказской железных дорог на сумму 10 млн. долл. (около 20 млн. рублей)^*. В конце сентября министр финансов с огорчением писал Муравьеву, что "в Америке также едва ли будет возможность найти прочный кредит..."^**.

^* (См. Попытки С. Ю. Витте открыть американский денежный рынок для русских займов (1898 - 1902 гг.)//Исторический архив.- 1959.- № 1.-С. 123 - 140. )

^** (Ананьич Б. В. Российское самодержавие и вывоз капиталов.- С. 25. )

Таким образом, первые попытки Витте выйти на широкий международный денежный рынок не принесли ожидаемых результатов. Но было бы все же неправильно отрицать за ними всякое значение. Контакты и небольшие операции в известной мере подготовляли почву на будущее. Они должны были также побудить французских финансистов и политиков, не желавших терять русский рынок, к большей гибкости.

Поскольку, по расчетам Витте, ввоз иностранных капиталов в Россию предполагалось отчасти сбалансировать развитием русско-азиатской торговли, Министерство финансов приняло в этом направлении ряд мер, приведших к созданию специального экономического механизма и помещению в соответствующих странах русских, прежде всего казенных, капиталов.

Еще в апреле 1893 года по инициативе Витте при Министерстве финансов было созвано особое совещание по торговле с азиатскими государствами. В нем приняли участие представители Министерства иностранных дел и Военного министерства. К началу 1894 года совещание обсудило некоторые вопросы торговли с Персией, Афганистаном и Бухарой и занялось рассмотрением проблемы расширения торговли с Китаем.

Порт Дальний (Даляньвань)

Одной из наиболее важных рекомендаций совещания было приобрести в собственность казны Ссудное общество Персии, принадлежавшее Я. С. Полякову. В 1894 году Витте провел решение о покупке Государственным банком Ссудного общества через Комитет финансов и добился утверждения его Александром III. Новый Ссудный (позднее Учетно-ссудный) банк Персии, считаясь формально частным, являлся фактически русским государственным предприятием. Его учреждение потребовало от казны затрат на сумму 11,3 млн. рублей, не считая крупных кредитов со стороны Государственного банка. Комитет финансов ставил перед Ссудным банком задачу содействовать "развитию активной торговли русских в Персии, сбыту туда русских фабрикатов, распространению среди персидского населения российских кредитных билетов, а равно вытеснение из Персии английских произведений"^*.

^* (См. Красный архив.- 1933.- Т. 1 (56).- С. 49 - 50; Ананьич Б. В. Указ. соч.- С. 17. )

"Открытие русского банка в Тегеране ознаменовало собой, по заключению исследователя вопроса, непосредственный переход самодержавия к активной экономической политике в Персии, рассчитанной на завоевание персидского рынка и вытеснение из Персии английского соперника". Через Ссудный банк в страну устремились русские государственные капиталы, вкладывавшиеся в займы, концессии на постройку грунтовых дорог, чеканку монеты и пр. До конца века Россия добилась заметных успехов, догнав Англию по объему торговых оборотов с Персией, перегнав по ввозу и заняв монопольное положение на рынках севера страны^*.

^* (См. Ананьич Б. В. Указ. соч.- С. 17; Anspach A. La Russie economique et l'oeuvre de M. de Witte.- Paris, 1904.- P. 381.)

Уже в 1895 году Ссудный банк вступил в противоборство с английским Имперским банком, ранее монополизировавшим финансирование персидского правительства. Сначала дело ограничивалось небольшими операциями. В 1898 году соперничество обострилось. Началась борьба за очередной крупный заем шахскому правительству, суливший большие выгоды. В качестве предварительных шагов Россия в сентябре предоставила Персии ссуду в 1 млн. рублей из 6 %, а Ссудный банк гарантировал персидские векселя на 0,5 млн. рублей. Гарантией ссуды по настоянию Витте стали доходы от северных таможен и "каспийских рыбных ловель". Кроме того, шах выдал русской миссии письменное обязательство на 2 млн. рублей^*.

^* (См. АВПР.- Ф. Канцелярия.- 1898.- Д. 106.- Л. 71, 80 с об., 105 с об. )

Сам заем мыслился первоначально как русский (Петербургский международный банк), затем франко-русский, а в 1899 году обсуждался даже проект тройственной англо-франко-русской операции. Англия еще в 1898 году предлагала России договориться о совместном финансировании Персии, которое проложило бы путь к разделу сфер экономического влияния в этой стране. Такое размежевание соответствовало программе англо-русского сближения, намеченной Солсбери. Витте одно время был склонен к принятию английского предложения. Он исходил при этом из интересов большой финансовой политики, стремясь обеспечить для России английский денежный рынок. Его привлекала также перспектива сотрудничества с Англией в борьбе против немецкого проекта Багдадской железной дороги.

Министерство иностранных дел отнеслось к мнению Витте о возможности "совместного русско-английского займа и разграничения сфер влияния в Персии" с большим сомнением^*. Кооперации с Лондоном не сочувствовала союзная Франция, еще находившаяся под впечатлением Фашоды и добивавшаяся, чтобы Россия строила стратегическую дорогу Оренбург - Ташкент на случай войны с Англией. Возражала против тройственного займа и сама Персия, опасавшаяся вторжения Англии на юг страны.

^* (См. Ананьич Б. В. Указ. соч.- С. 21; Остальцева А. Ф. Англо-русское соглашение 1907 года.- Саратов, 1977.- С. 41 - 42. )

Когда финансовые расчеты Витте и надежды на кооперацию против Багдадской дороги не оправдались, он стал продолжать курс на самостоятельный русский заем. Чтобы развязаться с французской и английской финансовыми группами, Витте выдвинул вместо Петербургского международного банка прямого агента правительства - Ссудный банк. В конце 1899 года - начале 1900 года шли переговоры о русском займе, в ходе которых министр финансов добивался монопольного права кредитовать шахское правительство и установления через Ссудный банк контроля над персидскими финансами и продления еще на 10 лет обязательства шаха не строить железных дорог.

Важным шагом в развитии азиатской торговли России явилось образование Русско-Китайского банка. Вопрос о его создании был поднят купцами, торговавшими с Китаем, и в 1894 году подвергся подробному обсуждению в Министерстве финансов. Услуги, оказанные Россией Китаю в период окончания японо-китайской войны, позволили Витте осуществить замысел, и в декабре 1895 года Комитет Сибирской железной дороги утвердил устав банка.

Большая часть акций этого учреждения принадлежала царскому правительству, а остальные достались синдикату в составе четырех крупнейших русских (Петербургского международного, Петербургского учетного и ссудного, Русского для внешней торговли и Волжско-Камского) и группы из шести французских банков^*. Большинство членов правления и его председатель замещались по указанию Министерства финансов. По уставу функции банка в России были сравнительно ограниченными. Зато на Дальнем Востоке они оказались чрезвычайно широкими: охватывали торговые, страховые, комиссионные операции, выпуск собственных банковских билетов, получение концессий. Помимо содействия развитию экономических связей России с Китаем банк служил орудием усиления русского политического влияния в противовес английскому^**. Торговые успехи России в Китае оказались более скромными, чем в Персии, в силу как отдаленности Пинской империи от европейской части страны, так и наличия там ряда сильных соперников. Благоприятней для царизма развивалось соперничество в области железнодорожного строительства. Здесь Россия, уступая Англии, значительно обгоняла Германию и Францию^***.

^* (Преимущественно кредиторов России, таких как "Готтингер и К^о", Парижско-Нидерландский банк, Лионский кредит, Национальная учетная контора и др. )

^** (См. Ананьич Б. В. Указ. соч.- С. 5 - 6; Пролог русско-японской войны.- С. 26 - 29. )

^*** (Попов А. Дальневосточная политика царизма в 1894 - 1901 годах//Историк-марксист.- 1935.- Кн. 11 (51).- С. 45.

)

В том же 1895 году, когда был основан Русско-Китайский банк, внимание Витте привлекла Индия, которая, по его расчетам, могла стать обширнейшим рынком сбыта русского керосина. Главным соперником России здесь выступали Соединенные Штаты. В целях преодоления американской конкуренции министр финансов выдвинул идею взаимного понижения пошлин на русский керосин и индийский рис, которое уравновесило бы выгоды двух сторон. Вопрос обсуждался по дипломатическим каналам. Однако английское правительство, опасавшееся проникновения русского влияния в Индию, не пожелало пойти навстречу этому предложению^*.

^* (См. Попов А. Английская политика в Индии и русско-индийские отношения в 1897 - 1905 гг.//Красный архив.- 1926.- Т. 19.- С. 56 - 57. )

Еще одним мероприятием Министерства финансов по расширению азиатской торговли явилось основание в конце 1897 года Русско-Корейского банка. Как и в предыдущих случаях, это учреждение, будучи по форме акционерным обществом, носило в большой мере государственный характер. 51 % его акций принадлежал царскому правительству, а остальные - Русско-Китайскому банку. В состав его правления входили представители и ставленники Министерства финансов. Банк создавался, как писал Витте в докладе царю, "в видах усиления экономического влияния России в Корее и развития русско-корейской торговли". Устав открывал перед новым кредитным учреждением даже большую свободу операций, чем перед Русско-Китайским банком^*. Эти возможности не были, однако, реализованы из-за охлаждения русско-корейских отношений и ослабления позиций России в этой стране. Едва приступив к деятельности, банк вынужден был свернуть ее, а вскоре вовсе ликвидировать свои дела.

^* (См. Ананьич Б. В. Указ. соч.- С. 7 - 9. )

Несмотря на эту неудачу, из других банков, Общества КВЖД и связанных с ними предприятий Витте создал внушительный финансово-экономический механизм, тесно переплетавшийся с государственным и пользовавшийся разносторонней поддержкой царского правительства. Исследователи называли его по-разному: "трестом", "комбинатом", а современник и недруг министра финансов В. К. Плеве - даже "государством Витте". Некоторые видимые признаки государства в нем, и правда, как бы присутствовали, например реформированный и возглавленный министром корпус пограничной стражи. Деятельность этого механизма возглавлялась разросшимся аппаратом Министерства финансов^*.

^* (Витте начинал министерскую деятельность с одним заместителем (товарищем), а в 1902 году имел уже четырех. В состав Министерства финансов входили 11 департаментов и крупных подразделений. Ему были подведомственны Государственный банк, Государственный дворянский земельный банк, Крестьянский поземельный банк, Монетный двор. При Общей канцелярии министра функционировал свой научный комитет. Только в центральном аппарате министерства работало свыше тысячи чиновников. Министр финансов имел собственных официальных представителей (агентов) в крупнейших странах мира.)

Ввозя в довольно крупных суммах иностранный капитал в виде займов и допуская инвестирование его в народное хозяйство, царское правительство одновременно осуществляло по необходимости ограниченный экспорт капитала. В соответствии с экономической программой министра финансов он направлялся почти исключительно в сопредельные страны Азии, где стимулировал развитие русской торговли и предпринимательства, а также способствовал росту политического влияния России. Для других районов, даже представлявших значительный политический интерес, средств обычно не находилось. Тот же Витте настойчиво отклонял поступавшие по линии МИД предложения о концессиях в Сербии и Черногории, включая субсидирование важной для России Дунайско-Адриатической дороги^*.

^* (См. Кирова К. Э. Итальянская экспансия в Восточном Средиземно морье (в начале XX в.).- М., 1973.- С. 208, 234; ЦГИА.- Ф. 560.- Оп. 22.- Д. 254.- Л. 26 - 27, 61 об., 64. )

Развитию экономических отношений с зарубежными странами способствовало интенсивное железнодорожное строительство. В 90-е годы сооружение железных дорог достигло небывалого ранее в России размаха. Общая их протяженность выросла почти на 70 %. В среднем в год укладывалось более 2,5 тыс. верст новых путей. Государственное строительство и выкуп более важных или убыточных дорог у частных обществ позволили сосредоточить в руках правительства 60,5 % всей железнодорожной сети^*. По масштабам прокладки рельсовых путей Россия вышла на третье место в мире после США и Великобритании.

^* (См. Вестник финансов, промышленности и торговли.- 1900.- № 1.- С. 61; Министерство финансов.- Ч. 2.- С. 588; Пролог русско-японской войны.- С. 61 - 62. )

Особое значение для азиатской торговли имела Сибирская железная дорога. В 1899 - 1900 годах сооружение большей ее части было закончено. В сочетании с пароходным движением по природным водным артериям путь на Дальний Восток мог считаться проложенным. По тем временам это было выдающимся достижением. Темпы строительства были в 1,5 раза выше, чем при сооружении знаменитой Канадской дороги. В Маньчжурии к середине 1900 года было уложено около 1300 верст железнодорожных путей - больше половины проектируемой протяженности КВЖД и ЮМЖД.

Отдавая должное организаторским способностям Витте и ведущих железнодорожных инженеров, не приходится забывать о великом трудовом подвиге народа. Сотни тысяч рабочих из европейской части России и Сибири, а также солдаты, ссыльные, каторжные, пришлые рабочие из восточных стран трудились с помощью примитивных орудий по 16 - 18 часов в сутки.

Отряд охранной стражи КВЖД. ЦГАКФД

Эксплуатация дешевой рабочей силы и щедрые казенные ассигнования послужили источником баснословного обогащения капиталистов и чиновников. Дорога, писал В. И. Ленин, вошла в историю как великая "не, только по своей длине, но и безмерному грабежу строителями казенных денег, по безмерной эксплоатации строивших ее рабочих..."^*. Перерасход государственных средств по сравнению с утвержденной строительной стоимостью наблюдался почти повсеместно, достигая подчас 30%. Дополнительных ассигнований потребовало сооружение Пермь-Котласской и Екатеринбурго-Челябинской линий, а также отдельных веток и вспомогательных предприятий. Если первоначальный проект исчислял стоимость всей магистрали в 329 млн. рублей, то фактически ее проведение обошлось казне почти в 1 млрд. рублей, или втрое дороже^**!

^* (Ленин В. И. Поли. собр. соч.- Т. 5.- С. 82. )

^** (См. ЦГИА.- Ф. 1622.- Оп. 1.- Д. 936.- Л. 28 об.- 31. )

Не все элементы экономической системы Витте работали одинаково эффективно. В области промышленности, особенно если учитывать производство на душу населения, разрыв между Россией и более развитыми странами сокращался медленнее, чем предполагалось, что признал сам министр в упоминавшемся докладе в феврале 1900 года. Азиатская торговля при определенном прогрессе все же никак не могла компенсировать отток прибылей иностраных компаний, так как ее отрицательный баланс не только е сократился, но даже увеличился^*.

^* (См. Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1899 год.- СПб., 1901.- С. 46. )

Еще в 1893 году Витте представил Александру III доклад о необходимости развития русского торгового флота, ргументируя это тем, что 90 % морской торговли России дет под иностранным флагом. Министерство финансов риняло ряд мер: была упрощена и унифицирована система портовых сборов, заключены соглашения с рядом государств "о взаимном признании мерительных свидетельств". Плавание между русскими портами, в том числе находящимися в разных морях, стало монополией отечественного флота. Последовала отмена пошлин на закупаемые за границей суда, предназначенные для дальних перевозок. Тем не менее сколько-нибудь существенного увеличения количества судов под русским флагом или объема транспортируемых ими грузов не произошло^*.

^* (См. Министерство финансов.- Ч. 2.- С. 550 - 554; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1899 год.- С. 56. )

Экономическая система Витте требовала огромных средств. Вместе с тем значительно выросли государственные расходы на военные нужды и оказание помощи крепостникам-помещикам. Один из современников министра финансов писал об этом уже после его смерти: "Дворянско-помещичьему элементу С. Ю. Витте воздавал много и часто. Иначе и непонятно было бы, каким образом он мог держаться у власти в течение более чем десятилетия. Этой цели служили некоторые кредитные операции государственного банка, дарованные заемщикам дворянского банка (29 мая 1897 г.), льготы по уплате пошлин при продаже имений (10-го апреля 1895 г.), льготы при переходе по наследству заповедных имений и майоратов (25 мая 1899 г., 3-го июня 1902 г.). Этой же цели служили льготы винокуренным заводчикам и сахарозаводчикам, установленные в связи с введением винной монополии и нормировкой сахарной промышленности. В общем помещичья Россия не могла утверждать, что С. Ю. Витте вскормил русскую промышленность за ее счет"^*.

^* (Глинский Б. Указ. соч.- С. 275. )

За чей же счет проводились меры по стимулированию индустрии, транспорта и торговли, кто в первую очередь оплачивал растущие расходы на вооружения? Ясный ответ на этот вопрос дал В. И. Ленин, тщательно анализировавший бюджетные доклады министра финансов. Он вскрыл приемы "официального финансового фокусничества" и показал, что Витте ведет "хищническое хозяйство", базирующееся на постоянном повышении "суммы займов и размера налогов"^*.

^* (Ленин В. И. Поли. собр. соч.- Т. 6.- С. 257 - 259. )

Даже заниженные официальные данные свидетельствуют, что за время управления Витте Министерством финансов государственный долг России увеличился с 4,9 млрд. до 6,7 млрд. рублей. Фактический рост был еще более значительным. По оценке советского исследователя П. И. Лященко, в течение 90-х годов "размеры государственной задолженности в целях финансирования железнодорожного строительства, поощрения промышленности, накопления золотого фонда и других финансовых операций возросли более чем на 3,5 млрд. руб., из которых примерно до 2,5 млрд. руб.- за счет внутреннего денежного рынка и 1 млрд. руб.- путем заграничных государственных займов"^*. Выплата платежей и процентов по займам все более тяжелым бременем ложилась на плечи налогоплательщиков.

^* (Лященко П. И. Указ. соч.- Т. 2.- С. 189. )

Давление налогового пресса усилилось при Витте в еще большей степени. Прямые налоги возросли в 1,5, а косвенные - в два с лишним раза, не считая государственной винной монополии. Кто же нес в России основную тяжесть податного бремени? По признанию самого министра финансов, его бюджет был построен по преимуществу на системе косвенного обложения. Действительно, в 1900 году косвенные налоги принесли 45,5 % доходов государству. а прямые - лишь 13,4% поступлений. Четверть всех доходов дала введенная в 1894 - 1897 годах по инициативе Витте казенная продажа водки ("питий")^*.

^* (См. Глинский Б. Указ. соч.- С. 271; Лященко П. И. Указ. соч.- Т. 2.- С. 390 - 391. )

Оправдывая такую политику, министр финансов лицемерно утверждал, будто каждый может соразмерить потребление обложенных налогами предметов со степенью своего лагосостояния. На самом деле косвенное обложение представляло собой, по словам В. И. Ленина, "величайшую не справедливость". Оно ложилось всей тяжестью на бедноту и создавало привилегию для богатых, поскольку распространялось, как правило, на предметы массового потребления. В результате малоимущие и неимущие слои, составлявшие ⁹/₁₀ населения и потреблявшие соответствующее количество обложенных налогами продуктов, платили и ⁹/₁₀ косвенных налогов, получая между тем не более двух-трех десятых народного дохода^*.

^* (См. Ленин В. И. Поли собр. соч.- Т. 6.- С. 262 - 263. )

Распределение прямых налогов также не соответствовало уровню доходов населения. Около половины их выплачивало крестьянство в виде выкупных платежей, тянувшихся еще со времени "великой" реформы 1861 года. В то же время помещики пользовались налоговыми льготами. В 1896 году в связи с коронацией казна не только "простила" им недоимки по государственному поземельному налогу, но и снизила на будущее размеры самого налога более чем вдвое. Повышение налогов с предпринимателей с лихвой покрывалось различными формами государственного покровительства, а то и прямого финансового содействия им. Достаточно напомнить о крупных промышленных ссудах Государственного банка^*.

^* (См. Министерство финансов.- Ч. 2.- С. 445; Гиндин И. Ф. Неуставные ссуды Государственного банка и экономическая политика царского правительства. Исторические записки.- Т. 35.- М., 1950.)

Если учесть, что, по данным переписи 1897 года, примерно 77 % населения России составляло крестьянство, станет ясно, что именно оно должно было выносить на своих плечах главный груз финансовой политики самодержавия. И это в условиях, когда едва ¹/₅ его часть принадлежала к зажиточным хозяевам, а остальные ⁴/₅ составляли пролетарские и полупролетарские слои деревни и беднейшие мелкие хозяева^*!

^* (Ленин В. И. Поли. собр. соч.- Т. 3.- С. 502 - 503. )

Этот порок в экономической системе Витте был достаточно очевиден даже для его современников из буржуазного лагеря. П. Н. Милюков писал в биографической статье о министре финансов, что его политика дала "толчок быстрому развитию промышленности за счет благосостояния деревни" и что она "превратилась в систему выжимания средств из быстро бедневшего населения для употребления, далеко не всегда производительного"^*. Другой буржуазный автор давал в "Русских ведомостях" следующую ретроспективную оценку: "Но молодой промышленный капитализм можно было создать только за чей-нибудь счет: его оплачивало крестьянство. В своей кипучей деятельности С. Ю. Витте нашел поразительно мало времени для забот о крестьянском населении... И продолжительность промышленного кризиса, постигшего русское народное хозяйство в первые годы нынешнего столетия, доказала, что строитель воздвигал здание на основании недостаточно прочном"^**.

^* (Энциклопедический словарь Гранат.- Т. X.- М., без года.- С. 346. )

^** (Глинский Б. Указ. соч.- С. 275. )

В. И. Ленин предвидел, что хищническое хозяйство Витте медленно, но верно ведет самодержавие "к банкротству, ибо нельзя же без конца повышать налоги и не всегда же будет русского царя выручать французская буржуазия"^*.

^* (Ленин В. И. Поли. собр. соч.- Т. 6.- С. 259. )

Сознавал ли шаткость своей системы сам Витте? Он был бы никудышным министром финансов, если бы не взвешивал возможности главного налогоплательщика страны. Крестьянство занимало его как политика и в другом отношении. Оно являлось антагонистом помещиков в земельном вопросе. Когда однажды за границей Витте спросили, верны ли сведения о невыносимом положении русских рабочих, он отвечал, будто правительство делает все возможное для улучшения рабочего быта, но тут же высказал мысль, что главная проблема России в другом - в положении крестьянства, которое неизмеримо многочисленнее и с которым связан важнейший вопрос о земле^*.

^* (См. Былое.- 1918.- № 1.- С. 200. )

Вначале Витте видел выход в переселении крестьян, в освоении ими новых земель, преимущественно вдоль Сибирской дороги. В 1893 - 1899 годах в Сибирь двинулось около 960 тыс. переселенцев и ходоков, лишь часть которых смогла устроиться на новых местах^*. При таких темпах решение аграрного вопроса затянулось бы на много десятилетий.

^* (Anspach A. Op. cit.- Р. 56; Лященко П. И. Указ. соч.- Т. 2.- С. 273. )

И министр финансов довольно скоро осознал необходимость ослабить путы стеснявших развитие крестьянства пережитков крепостничества. В 1898 году Витте обратился в Комитет министров с представлением об образовании особой комиссии для рассмотрения законодательства "о сельском состоянии". После долгих споров его инициатива получила там поддержку. Но Николай II не утвердил мнения Комитета министров, хотя и не отверг его окончательно. Это побудило Витте в октябре того же года обратиться к царю со специальным письмом по крестьянскому вопросу. Он старался прельстить монарха перспективой многократного роста налоговых поступлений от сельского сословия, если оно будет поставлено в более благоприятные правовые и имущественные условия. Однако апелляция к "первому помещику" не возымела действия^*.

^* (Глинский Б. Указ. соч.//Исторический вестник.- 1915.- Т. CXLI.- № 8.- С. 522; Витте С. Ю. Указ. соч.- Т. 2.- С. 520 - 529. )

Тогда в бюджетном докладе на 1899 год министр финансов повторил некоторые свои доводы открыто. Он высказал мнение, что главная причина, задерживающая прогресс в упрочении крестьянского хозяйства, кроется "в неопределенности имущественных и общественных отношений крестьян, порождающей многообразные затруднения в самом распорядке ведения личного хозяйства, в наиболее выгодном распоряжении силами и средствами и в накоплении последних". Витте полагал, что пришло время "приступить к разрешению завещанной нашему поколению задачи окончательного устройства общественного и имущественного быта крестьян"^*.

^* (Вестник финансов, промышленности и торговли.- 1899.- № 1.- С. 8 - 9. )

Его инициатива натолкнулась, однако, на глухую стену непонимания и опасений правящих кругов. Царь не решился вынести крестьянский вопрос на обсуждение даже закрытого совещания. Николай II рекомендовал министру финансов обратиться в комиссию по делам дворянского сословия. Там попытка сановника заговорить об изменении положения крестьянства была сразу же пресечена матерыми крепостниками^*. И прагматик Витте смирился, точнее - отложил наболевший вопрос до лучших времен.

^* (См. Энциклопедический словарь Гранат.- Т. X.- С. 349 - 350. )

Он даже постарался реабилитировать себя в глазах царя и черносотенных зубров, выставив на показ свою "преданность самодержавию составлением обвинительного акта против земства"^*. Имеются в виду записки министра финансов по поводу проекта введения земских учреждений на окраинах, вторая из которых стала достоянием гласности и была подвергнута уничтожающей критике В. И. Лениным в известной работе "Гонители земства и аннибалы либерализма". Выступлением против расширения земств Витте одновременно способствовал отставке одного из своих недругов в правительстве - министра внутренних дел И. Л. Горемыкина.

^* (Ленин В. И. Поли. собр. соч.- Т. 5.- С. 26. )

В бюрократической эквилибристике Витте проявил больше способностей, чем в политическом предвидении. Расчеты его на лучшие времена оказались несостоятельными. Экономический кризис начала XX века и вновь наступивший голод в русской деревне обнажили слабые стороны экономической политики, связанной с именем министра финансов. Кризис имел далеко идущие политические последствия.