Глава I. Начало пути

Считается общепризнанным, что Антони Иден был счастливчиком. Ему везло почти неизменно на протяжении сравнительно длительного активного жизненного пути. Иден родился в аристократической семье, располагавшей большими связями в английских правящих кругах. При рода одарила его безупречной внешностью и наделила умственными способностями, хотя и не выдающимися, но вполне достаточными, чтобы действовать с успехом в тех жизненных сферах, которые он избирал.

Многих сверстников Идена унесла первая мировая война. Но ему посчастливилось без единой царапины пройти через опасности фронтовой жизни и в то же время получить хороший послужной список. После войны ряды тех, кто мог бы явиться соперником Идена на политическом поприще, сильно поредели, и это очень облегчило его путь наверх: конкуренция была небольшой. Консервативные деятели оценили усердие и преданность начинающего политика и позаботились о его продвижении.

Случай привел Идена на пост, связанный с Лигой Наций; это принесло ему популярность и репутацию, благоприятную для политической карьеры. Его расхождения с премьер - министром Невилем Чемберленом и отставка не только не повредили ему, но, напротив, создали возможность для дальнейшего продвижения вверх, к самым высоким государственным постам.

Удачей для Идена была и ориентация в дальнейшем на Уинстона Черчилля, который официально утвердил претензии Идена на пост премьер-министра Англии, сделав его своим "наследным принцем". Эти успехи Идена были отчасти закономерны. Однако не менее закономерным был и катастрофический провал, постигший его на посту премьер-министра к исходу 1956 года.

Антони Иден родился 12 июня 1897 г. в родовом поместье Виндлистоун Холл, расположенном в одном из северных графств Англии - Дареме. Семейная хроника повествует, что Идены жили в этом районе уже в конце XIV века. Первый из известных предшественников семьи умер в 1413 году. Ему принадлежал солидный участок земли, который постепенно увеличивался в результате покупок и заключения выгодных браков и через несколько поколений разросся до масштабов крупного поместья. В мрачный и бурный период средневековья Иденам постоянно приходилось с мечом в руках защищать свои владения от алчных и разбойных соседей, а также от набегов воинственных шотландцев, время от времени спускавшихся с Гайлэндских и Чивиотских гор.

В годы английской буржуазной революции XVII века Идены выступали верными слугами Стюартов. Роберт Иден в 27 лет был полковником в армии Карла I и по его поручению сформировал пехотный полк в тысячу человек. Но Карл потерпел поражение, и при Кромвеле молодой полковник лишился своих владений. Заслуги Роберта Идена перед династией Стюартов были вознаграждены после реставрации, когда ему вернули прежнее имущество, а его старший сын получил от Карла II титул барона.

Семья баронов Иденов в своей деятельности вскоре переступила границы северных графств Англии и начала играть видную роль на общеанглийской политической сцене. Особого успеха достигли дети третьего барона Иде на. Старший сын, четвертый барон Иден, последователь но представлял графство Дарем в трех парламентах. Второй сын стал губернатором Мэриленда - британской колонии в Северной Америке. На этом посту он, в свою очередь, заслужил титул барона, а женившись на Каролине Калверт, унаследовал титул графов Священной римской империи (впоследствии все эти три титула - барона Идена, барона Идена-Мэрилендского и графа Священной римской империи - в связи с различными генеалогическими пертурбациями стали наследственным достоянием одного лица из рода Иденов). Третий сын сделал крупную политическую и дипломатическую карьеру и стал лордом Оклэндом. Восьмой преуспел на дипломатическом поприще, будучи послом Англии при ряде европейских дворов, и получил титул лорда Хинли...

Самой яркой личностью среди иденовского клана был первый Лорд Оклэнд. Он изучал право, малоинтересную для аристократов в те времена экономику и основал Национальный банк Ирландии. У энергичного лорда установились тесные отношения с премьер-министром Питтом, который посылал его во Францию для заключения торгового договора, потом со специальной миссией в Мадрид. За Испанией последовала Америка, а затем лорд Оклэнд представлял свою страну в качестве посла при правительстве Голландии. Наконец, он становится членом английского правительства, получив пост главного казначея. Дружба между лордом Оклэндом и Питтом вскоре рас строилась по причине, далекой от политики. Молодой премьер-министр влюбился в дочь Оклэнда, но она вышла замуж за другого. Отчуждение, возникшее между двумя еще недавно тесно сотрудничавшими политиками, толкнуло Оклэнда в стан противников Питта. И в новом лагере Оклэнд получил важный пост - министра торговли.

Его дети также сделали карьеру. Один из них, Мортон, приобрел известность как дипломат, представляя Англию в Дании, Германии, Австро-Венгрии и Испании. Его брат Джон стал епископом. Третий сын, Джордж, будучи сторонником отца в его разрыве с Питтом и партией тори, в конце концов стал ведущим представителем оппозиционной партии вигов, занимал в их правительствах посты министра торговли, министра военно-морского флота и генерал-губернатора Индии и получил за свои заслуги титул графа.

На протяжении XIX столетия, в "золотой век" Англии, разросшаяся семья Иденов играла важную роль в государственных делах. Члены ее являлись министрами, послами в крупных европейских державах, колониальными администраторами высших рангов, епископами англиканской церкви. Семья давно уже привыкла к власти и, подобно другим аристократическим фамилиям, считала управление делами страны своей прерогативой.

Пятый барон Иден в XIX столетии построил внуши тельный, красивый по тем временам и вместительный дом, ставший новым родовым гнездом Иденов. Здание было расположено в центре обширного парка на склоне холма, обращенного на восток, откуда со стороны Северного моря ветры доносят свежий морской воздух. В этом доме, известном как Виндлистоун Холл, через полстолетия родился Антони Иден. Хозяином поместья и владельцем титула - седьмым бароном Иденом был его отец, Уильям Иден, женатый на Сибил Грей.

Этот брак значительно расширил семейные аристократические связи Иденов. Греи также занимали высокие государственные посты. Прадедом Сибил был первый граф Грей, брат премьер-министра Англии, осуществившего в 1832 году реформу избирательного права. Позднее, накануне первой мировой войны, один из Греев был министром иностранных дел. Отец леди Иден был губернатором Бенгалии, а затем Ямайки.

Сэр Уильям Иден являл полную противоположность своим энергичным предкам. Политикой он не интересовался, жил постоянно в своей усадьбе, занимаясь хозяйством и охотой, и, как утверждают, писал неплохие акварели. Отец Антони отличался своими дикими выходками, совершенной нетерпимостью в отношениях с людьми, включая и членов семьи. Шорох газеты, которую кто-либо из домочадцев читал в комнате, где находился глава семьи, мог привести его в бешенство. Он не выносил веселых детских голосов и игр. Чем все это было вызвано? Воз можно, какими-то серьезными психическими отклонения ми. Но не исключено и другое. Подобная мелочная раздражительность зачастую проистекает из общей неудовлетворенности окружающей действительностью. Недаром один из биографов Антони Идена - Рис-Могг характеризует его отца как человека, который "всегда грозил кулаком богу за то, что он не создал лучшего мира".

В начале XX века правящая элита Англии, в состав которой входил и клан Иденов, имела все основания быть недовольной положением дел в стране и в мире. "Золотой викторианский век" был уже в прошлом. Англия быстро утрачивала свою ведущую роль в мировых делах. Поднимались молодые капиталистические держа вы, такие как Германия и США, энергично теснившие Англию и в области промышленного производства, и в сфере внешней торговли. Флоты других стран создавали реальную угрозу английскому господству на морях. Ранее Англия не нуждалась в постоянных союзниках, ибо была настолько сильна, что в любой момент, когда возникала необходимость, могла создать коалицию государств против своего врага. Теперь же Лондон должен был усиленно искать более или менее постоянных союзников, видя в агрессивности поднимавшегося германского империализма непосредственную угрозу своим интересам в Европе и в колониальном мире. Правда, британская колониальная империя охватывала четверть земного шара, но ее видимой прочности уже серьезно угрожали молодые империалистические соперники.

Быстро менялась обстановка и внутри страны. Рабочий класс, чрезвычайно увеличившийся численно, все более активизировался. Он завоевал избирательное право, и в палате общин действовали его представители. Англию потрясали мощные забастовки, для подавления которых применялись войска. В стране происходили необратимые изменения. Может быть, вершители судеб Англии еще не до конца их понимали, но уже чувствовали эти грозные перемены, и, приходя в бешенство от неспособности что- либо изменить, менее выдержанные из них, вроде седьмого барона Идена, грозили небу кулаком.

Мать Антони считалась одной из красивейших женщин Англии своего времени. Современники вспоминают, что, когда леди Иден появлялась на балах, многие из присутствовавших забирались на золоченые стулья, чтобы по лучше ее рассмотреть. Она любила путешествовать и обладала, как отмечают знавшие ее, покладистым характером. Мать, естественно, была ближе к детям, чем отец, но занималась ими довольно мало. В то время в аристократических семьях дети воспитывались гувернантками, а родители встречались с ними нечасто.

Антони был четвертым ребенком в семье. Его сестра Марджори появилась на свет на десять лет раньше, а братья - Джон и Тимоти - на восемь и четыре. Последний, Николас, родился через три года после Антони. Дети воспитывались в условиях максимального комфорта. Семья пребывала в то время на гребне успехов, сопутствовавших ей на протяжении многих десятилетий.

И все же детство у маленьких Иденов было не особенно радостным. Отец находился в состоянии постоянной войны с самим собой и с семьей, которую он терроризировал. Взрывы бешенства у сэра Уильяма и его резкая манера разговаривать глубоко травмировали детей. Обуреваемые страхом, они старались любыми средствами избежать встреч с отцом, которые и так были весьма редкими. Сэр Уильям, как писал впоследствии в книге о нем его сын Тимоти Иден, "не мог выносить сколько-нибудь длительное время даже присутствия своих собственных детей... Он по праздникам всегда бежал от них".

У Антони, пожалуй, сложились лучшие отношения с отцом, чем у других детей. Положение третьего сына служило для него своеобразной защитой, ибо сэр Уильям концентрировал свое внимание на старших сыновьях. Кроме того, в некоторой степени интересы отца и Антони совпадали: оба любили рисовать, охотиться, заниматься садом. Акварели, написанные отцом, висели в комнате сына на протяжении всей его жизни. Антони всегда положительно отзывался об отце. Он унаследовал от отца не только любовь к живописи, но и неровность характера. Известно, что у Идена-младшего напряжение, усталость тоже иногда обретали выход во взрывах раздражения. Однако он лучше умел владеть собой. Отношения с отцом оказали на Идена большое психологическое воздействие. Он навсегда усвоил привычку считаться с чужой сильной волей и приспособляться к ней, что побуждало его искать в жизни не прямого столкновения и пробы сил, а компромисса. Перед силой он отступал.

Эти качества начали развиваться у Антони еще в ранние детские годы. Мать впоследствии вспоминала: "Он всегда был самым спокойным. Говорят, что прославленные люди зачастую были самыми непослушными детьми. Антони таким не был. Он никогда ни на минуту не при чинил мне беспокойства".

Мать была довольна сыном. Но у сына вряд ли были большие основания быть довольным ее отношением к себе. Один из биографов Идена, Рандольф Черчилль, пишет, что его мать "никогда не относилась к Антони с той любовью и симпатией, как к своему первенцу - Джону и самому младшему в семье - Николасу. Друзья дома убеждены, что Антони, хотя и стремился скрыть, был уязвлен этим и что травма явилась для него побудительным мотивом стремления к самостоятельности, которое доминировало над всей его личной и общественной жизнью".

В детстве Антони постоянно находился на попечении гувернантки Брумхед, к которой надолго сохранил сер дечную привязанность. Она обучала своего питомца немецкому и французскому языкам и делала это талантливо. Гувернантка привила Антони любовь к изучению иностранных языков, что пригодилось ему в дальнейшем.

Когда Антони исполнилось восемь лет, его поместили в подготовительную школу в Южном Кенсингтоне, а через год- в закрытую школу в Сэндройде, в графстве Сэррей. Это было ортодоксальное учебное заведение, готовившее к поступлению в знаменитый Итон. В Сэндройде воспиты вались дети английской знати, а также наследники некоторых европейских монархов. Там, например, позже учились будущий король Югославии Петр, сын Уинстона Черчилля Рандольф и другие отпрыски семейств такого же ранга.

В Сэндроиде Антони пробыл четыре года. Среди своих сверстников он ничем не выделялся. Правда, получил призовое место по французскому языку и истории, но с математикой оказался явно не в ладах. По этому пред мету он был оставлен на второй год. Такой удар по самолюбию имел благие последствия. Антони начал упорно заниматься и вскоре выравнялся по математике. Его общие успехи были сравнительно хороши, но не более того.

Перед окончанием Сэндройда учитель английского языка следующим образом характеризовал Антони: "По развитию несколько моложе своих лет, ему не хватает решительности... У него мягкая натура... Хотелось бы, чтобы за порогом школы он был более энергичным". Таков был Антони перед поступлением в Итон, через который за последние двести лет прошли все его предки.

Итон был главным поставщиком государственных деятелей и высших администраторов Англии. Он открывал путь в привилегированные университеты - Оксфорд и Кэмбридж. Эту же роль Итон продолжает играть и в наше время, хотя и в более ограниченном масштабе.

Антони Иден в Итоне - примерный, дисциплинированный, но не яркий ученик. Его однокашники свидетельство вали, что "он всегда был очень хорошо одет и хорошо вы глядел"; один из преподавателей - У. Хоуп-Джонс при знался, что в школьные годы он думал об Идене так: "У него манеры лучше, чем мозги".

Бледное впечатление, которое оставил Антони в Итоне, объяснялось не только его далеко не блестящими способностями, но и скованностью, осторожностью и сдержанностью в поведении. Он выработал привычку так себя держать еще дома, когда ему приходилось постоянно остерегаться отцовского гнева.

Юный Иден понимал, что успехи его в школе довольно посредственные. Это огорчало Антони, он чувствовал себя несчастным и даже написал об этом отцу. Ответом ему были следующие строки: "Не удручайся, душа моя! Не теряй веры в бога! Хвала господу, ты не никудышник. Ты еще можешь стать таким же великим и хорошим человеком, как твой любящий отец".

Бывшие ученики Итона ежегодно 4 июня, в годовщину окончания школы, встречаются в классных стенах. Но Иден никогда не участвовал в этих встречах. Сам он не оставил по себе у Итона ни плохой, ни хорошей памяти, и Итон, в свою очередь, не завоевал его сердца.

Прямо со школьной скамьи, едва ему исполнилось 18 лет, Иден ушел добровольцем на фронты первой миро вой войны. За несколько недель до его зачисления в армию умер сэр Уильям. Старший брат Джон был убит на поле сражения во Франции еще в 1914 году. Вскоре погиб и служивший во флоте Николас, с которым Антони был более близок, чем с другими братьями. Война взяла свою дань с семьи Иденов. Ее члены вступали в вооруженные силы добровольцами. В первые годы войны в Англии не существовало обязательной воинской повинности. Традиция, однако, была такова, что аристократия в случае войны должна была военной службой платить стране за свое привилегированное положение.

Военная служба Антони началась в сентябре 1915 го да в пехотном батальоне, который был сформирован из жителей сельских районов родного графства Идена - Дарема. Командование полагало, что земляки охотнее будут служить вместе. Батальон был укомплектован физически сильными, дисциплинированными солдатами с до статочной общеобразовательной подготовкой, командовал батальоном крупный местный землевладелец лорд Февершем. Вначале в его имении, а затем в Олдершоте, крупнейшем военном центре Англии, шло интенсивное обучение новобранцев.

В мае 1916 года батальон Идена был переправлен во Францию и 15 сентября участвовал в наступательной операции, понеся тяжелые потери. Командование попыталось отвести остатки батальона с передовой, но при этом он попал под сильный пулеметный огонь немцев. Командир, многие офицеры и солдаты были убиты, уцелели лишь не многие. Таким было боевое крещение Идена.

Поначалу молодой лейтенант чувствовал себя неуверенно. Застенчивый по характеру, он выглядел моложе своих лет и смущался при необходимости отдавать команды. Однако война вырабатывала характер, и к Ан тони пришла зрелость.

Возмужавший на фронте Иден показал себя спокойным, распорядительным и исполнительным офицером. У него складывались неплохие отношения с солдатами и еще лучшие - с офицерами. 19-летнего Идена назначили батальонным адъютантом - он стал самым молодым адъютантом в английской армии. В 1917 году Антони руководил вылазкой во вражеские траншеи и проявил при этом большую личную храбрость: когда шедший с ним сержант был тяжело ранен, Иден дотащил его через проволочные заграждения до своих окопов, за что был награжден военным крестом. Вскоре он получил звание капитана и был переведен в штаб бригады, а войну за кончил в штабе 1-й английской армии. Однако демобилизация задерживалась. Еще в течение года Иден служил в армии, занимаясь учетом оставшегося от боевых действий военного имущества, и лишь в 1919 году он смог сменить капитанскую форму на штатский костюм.

Армейская служба благоприятно сказалась на формировании личности Идена. Война закалила его характер, развила уверенность в собственных силах и возможностях, выявила в нем способности организатора и руководителя, о которых мало кто подозревал ранее.

После демобилизации - Идену в то время было 22 го да- встал вопрос, что делать дальше. Старший в роду - брат Тимоти унаследовал баронский титул, став восьмым бароном Иденом, и все отцовское состояние.

Таков английский закон. Младшие должны думать о себе сами, опираясь на поддержку семьи, ее связи и влияние. Как правило, младшие члены аристократических семейств шли на государственную службу: в армию, в колониальную администрацию, в дипломатию, в государственный аппарат. Обычно их уже с детства готовили к этому, поскольку заранее известно, кто станет наследником титула и поместья, а кому придется добиваться места под солнцем самостоятельно.

Армия не прельщала Антони, он мечтал о карьере дипломата. Мать посоветовала поступить в Оксфорд, как повелось у Иденов издревле. Как ни трудно было вновь садиться за парту, но для вступления на дипломатическое поприще необходима была основательная университетская подготовка.

Иден поступил в Оксфорд, в традиционный для его семьи колледж Крайст Черч, но избрал необычную специализацию - восточные языки. Он изучал персидский и арабский. Знание Востока открывало хорошие возможности для продвижения на дипломатической службе.

Многое может измениться в человеке под влиянием среды, условий, обстоятельств, но основа, как правило, остается прежней. Война сильно изменила характер Идена, однако в университетские годы Антони, как и в итонский период, держался замкнуто и обособленно, у него было мало друзей.

В Оксфорде весьма популярен Университетский союз - студенческая общественная организация. Там обычно пробуют свои силы и развивают ораторские способности многие, кто помышляет о политической карьере или просто интересуется политикой. Через эту организацию прошли видные политические деятели Англии. Иден же стоял в стороне от союза. Не участвовал он и в деятельности других аналогичных обществ, существовавших тогда в Оксфорде.

Его интересы лежали в других сферах. 20 ноября 1920 г. некоторые студенты получили за подписью Идена и двух его друзей краткое, отпечатанное на машинке письмо, в котором содержалось извещение о создании "общества Уффици", по названию известной картинной галереи во Флоренции, и приглашение вступить в него. Из письма явствовало, что предполагается пригласить для выступлений перед членами общества ряд видных художественных критиков и живописцев. В "общество Уффици", насчитывавшее 35 членов, привлекали лишь "избранных". На собраниях общества обычно заслушивались доклады о творчестве живописцев и скульпторов. Антони выступил с сообщением о постимпрессионисте Поле Сезанне. Биографы Идена единодушно отмечают его глубокую и оригинальную трактовку творчества Сезанна, свидетельствующую о наличии у автора тонкого художественного вкуса.

Иден участвовал и в университетском драматическом обществе, продолжая, как в детстве, увлекаться самодеятельными театральными представлениями, которые давались по праздникам в Виндлистоуне и в расположенном неподалеку имении лорда Февершема.

Более серьезными были занятия Идена в Азиатском обществе Оксфордского университета. Друзья Антони вспоминают о его участии в дискуссиях по проблемам Ближнего и Дальнего Востока. От матери Иден унаследовал любовь к путешествиям. В оксфордский период он с гремя приятелями предпринял большую поездку по Евро пе и Малой Азии.

В Оксфорде Иден воспитал в себе любовь к систематическому и упорному труду. Он работал регулярно не менее восьми часов в день - значительно больше, чем посвящали учебе другие студенты. Много трудился он и во время каникул. Все это дало положительные результаты: в 1922 году Иден окончил Оксфордский университет с почетным дипломом первой степени.

Если, поступая в университет, Иден стремился к дипломатической карьере, то к окончанию курса его намерения изменились: он решил "пойти в политику". Это то же соответствовало семейной традиции. Среди его предав были видные парламентарии, министры и даже премьер-министры Англии. Вопрос о выборе партии перед ним не стоял. Аристократ по рождению, связанный прочными классовыми и идейными узами с консерваторами, выросший в семье, где господствовали консервативные традиции, он всегда считал, что борьба за цели консервативной партии является делом, которому стоит посвятить жизнь.

Объективные обстоятельства облегчали Идену достижение поставленной цели. Потери Англии в войне, как отмечает один из английских авторов (допуская известное преувеличение), "включали почти все обещающее и лучшее, что имела нация". Для Идена этот печальный итог оказался по-своему благоприятным. Резко сократи лось число конкурентов на поприще политической деятельности, и продвигаться по лестнице успеха стало легче. Кто знает, может быть, именно это обстоятельство и по будило Идена отказаться от спокойной дипломатической службы и избрать менее надежную, но зато более заманчивую политическую карьеру.

Страна в это время бурлила. Война ускорила ранее медленно происходившие процессы в экономике, политике, идеологии. В России произошла социалистическая революция. Революционная волна докатилась до Центральной Европы. Дыхание революции чувствовалось и в Англии. Правящие круги страны лихорадочно пытались осознать новые условия, понять, куда идет мир, и отыскать надежные средства для сохранения в новой обстановке своего привилегированного положения.

Война подвергла суровому испытанию английскую экономику. Так называемые старые отрасли промышленности - добыча угля, металлургия, судостроение - сократили свое производство. Расширились новые отрасли: химия, автомобилестроение, самолетостроение, машиностроение, связанные с производством вооружения. Однако эти процессы происходили стихийно и болезненно сказывались на общем экономическом положении страны.

Экспорт английских товаров в годы войны сократился, и теперь в очень трудных условиях велась борьба за отвоевание утраченных рынков. Своих финансовых ресурсов для ведения войны у Англии оказалось недостаточно, пришлось занимать у Соединенных Штатов Америки большие суммы и частично распродать имевшиеся капиталовложения за границей. Государственный долг возрос в десять раз.

Одновременно в стране происходила усиленная концентрация производства и капитала. Капиталисты создали Федерацию британской промышленности, объединившую 18 тыс. фирм. Война принесла огромные прибыли буржуазии. Появилась новая мощная группа предпринимателей и банкиров, наживших на военном бизнесе крупные состояния. Первые два послевоенных года в промышленности и торговле наблюдался искусственный бум: население лихорадочно раскупало предметы первой необходимости, которых оно в значительной степени было лишено во время войны. Однако покупательная способность вскоре иссякла. В 1920 году бум сменился кризисом, а затем наступила длительная депрессия.

Страна вступила в войну в условиях подъема рабочего движения. Империалистический, захватнический характер войны, перекладывание на плечи трудящихся ее тягот и жертв, хищная погоня буржуазии за военными прибылями вызвали крайнее обострение классовых противоречий и огромный рост забастовочного движения. Бастовавшие выступали за конфискацию военных прибылей, национализацию ряда отраслей промышленности, за демократический мир. Численность профсоюзов, их организованность росли. Победа Великой Октябрьской социалистической революции в России стимулировала рост революционных настроений у английского пролетариата. Рабочие с нетерпением ожидали окончания войны и отмены военного положения, с-тем чтобы еще более активно повести борьбу за свои экономические и политические права.

Многоопытная и дальновидная английская буржуазия сознавала, что после войны классовая борьба развернется с новой силой. Поэтому заранее были приняты меры с целью ослабить будущие выступления трудящихся. Кабинет министров в то время возглавлял либерал Ллойд Джордж. Выходец из народных низов, умный и ловкий политик, он служил правящим классам более мудро и эффективно, чем это делали бы их прямые представители.

Его правительство применило старый английский традиционный метод - оно попыталось подкупить рабочий класс. Были сделаны серьезные, правда, краткосрочные, экономические уступки трудящимся. В начале 1918 года была осуществлена реформа избирательного права, увеличившая число избирателей с 8 до 21 млн. человек. В результате широкие массы трудящихся получили право избирать в парламент. В том же году была проведена реформа системы народного образования, которая должна была облегчить получение образования детьми трудящихся.

Сразу после того, как 11 ноября 1918 г. было подписано перемирие, закончившее первую мировую войну, практически все профсоюзы Англии предъявили предпринимателям свои требования. Как правило, рабочие требовали сокращения рабочего дня, повышения заработной платы и восстановления ограниченных в годы войны прав проф союзов. Отказ удовлетворить эти требования означал забастовку. Положение правительства осложнялось тем, что в армии начались восстания, дело дошло до создания Советов. Правительство хотело подольше сохранить массовую армию для борьбы против революции вовне и против рабочего движения внутри страны, но вынуждено было срочно демобилизовать ее.

Страну потрясали мощные стачки. В январе 1919 года началась всеобщая стачка в промышленном районе реки Клайд (Шотландия). Бастующие заняли городское управление города Глазго и подняли над ним красный флаг. Затем в движение пришла более чем миллионная армия горняков. Всеобщая забастовка охватила железные дороги. Правительство и предприниматели маневрировали. С одной стороны, они давали понять, что не остановятся перед применением вооруженной силы для подавления стачек, с другой - вели дело к компромиссу и шли на временные уступки трудящимся. В условиях подъема массового рабочего движения в стране и под влиянием победы Октябрьской революции в России в Англии активизировались революционные элементы. В 1920 году они объединились и создали Коммунистическую партию Англии.

К концу 1920 года правительство и предприниматели исподволь перешли в контрнаступление. В октябре правительство провело через парламент закон, дававший ему чрезвычайные полномочия для борьбы против выступлений рабочего класса. Это было прямое отступление от хваленой английской демократии, от буржуазно-демократических свобод, являвшихся гордостью Англии. Весной 1921 года, когда вновь обострился конфликт в угольной промышленности, руководители профсоюзов железнодорожников и транспортников предали шахтеров, вероломно отказав им в обещанной поддержке. Это дало возможность правительству и шахтовладельцам нанести поражение горнякам. Вслед за горняками потерпели поражение и другие отряды рабочего класса. Буржуазия брала реванш, но ненадолго. Ближайшее будущее таило в себе еще более мощные классовые битвы.

Неспокойно было и в обширной Британской империи, над которой, как гордо заявляли колонизаторы, "никогда не заходит солнце". Действительно, английские колониальные владения, разбросанные по всему земному шару, занимали после первой мировой войны площадь почти в 16 млн. кв. км (в 64 раза больше площади метрополии). Население колоний насчитывало 432 млн. человек. Это значит, что на одного англичанина работали девять колониальных рабов.

Война, революция в России стимулировали развитие национально-освободительного движения в колониальной империи Англии. Еще было далеко до того момента, когда солнце английского владычества окончательно закати лось, но грозные предвестники этого были налицо.

Самая старая и самая близкая от Лондона колония - Ирландия восстала весной 1916 года. Английское правительство устроило ирландцам "кровавую пасху", жестоко подавив восстание. После окончания мировой войны свободолюбивые ирландцы провозгласили свою родину республикой, начали создавать новые органы власти. Англичане применили силу. Военные действия продолжались в течение трех лет. Английские регулярные войска и вспомогательные части чинили самые изощренные зверства в напрасных усилиях сломить сопротивление ирландцев. Эти действия вызвали протесты английского общественного мнения, возмущение народов всего мира.

И все же Англия, великая империалистическая держава Англия, по количеству населения в десять раз превосходящая Ирландию (в материальном отношении это превосходство было еще большим), не смогла справиться с освободительной борьбой ирландского народа. В декабре 1921 года был подписан договор, по которому Англия признала существование ирландского свободного государства. Это было крупнейшее поражение британского империализма.

В Лондоне с тревогой следили за нарастанием недовольства в Индии - крупнейшей жемчужине английской имперской короны. 13 апреля 1919 г. в городе Амритсаре английское командование расстреляло мирный митинг. В результате организованной бойни 379 человек было убито и 1200 ранено. Это было сделано, чтобы запугать свободолюбивые силы в Индии. Английское правительство преподнесло генералу Дайеру, организовавшему эту кровавую бойню, денежную награду в 20 тыс. ф. ст. Колебания индийской буржуазии и помещиков помешали широкому развертыванию освободительного движения в Индии, но ненадолго.

В Египте, находившемся под протекторатом Англии, в 1919 году развернулось мощное народное восстание против английского господства. Восстание было подавлено силой, но через два года египтяне восстали вновь. В 1922 году Англии пришлось отказаться от протектората над Египтом. Правда, ряд привилегий в "независимом королевстве Египет" Англия все же сумела сохранить еще на четверть века.

Национально-освободительная борьба в Британской империи развивалась и углублялась, энергично размывая основу британского влияния в послевоенном мире. Не все в английских верхах отдавали себе отчет, куда идут со бытия. Лорд Керзон, министр иностранных дел, так рисовал послевоенное положение Англии: "Никогда еще английский флаг не развевался над более мощной, чем сейчас, и более единой империей. Никогда наш голос не звучал более веско в хоре народов при решении будущих судеб человечества". Керзон и иже с ним не понимали тогда, какая полоса начинается в истории их страны, как будет меняться положение в мире в самом ближайшем будущем.

То соотношение сил в империалистическом мире, которое сложилось в конце 1918 - начале 1919 года, было зафиксировано Парижской мирной конференцией. К началу конференции Англия уже достигла многих из тех целей, которые преследовала в первой мировой войне. Экономическое могущество Германии и ее конкуренция на мировых рынках были сокрушены, угроза со стороны германского военно-морского флота - устранена. Германские колониальные владения были заняты английскими и союзными им войсками. Англия оккупировала ценные в стратегическом и сырьевом отношении турецкие территории. Поэтому главная задача ее на Парижской конференции заключалась в том, чтобы удержать и закрепить мирным договором захваченное и завоеванное от посягательств со стороны своих союзников по войне.

Во многих отношениях ей удалось этого добиться. Англия и ее доминионы (самоуправляющиеся колонии) получили большую часть германских колоний и бывших турецких территорий. Вопросы, касающиеся Германии (ее границы, репарации, объем вооруженных сил и др.), были решены в значительной степени в соответствии с английскими пожеланиями. Но Англия не хотела большого ослабления своего поверженного врага. Ей нужна была Германия послушная и в то же время достаточно сильная для борьбы с Советской Россией и в качестве противовеса Франции. Мнение Англии было учтено и при решении проблем Центральной и Восточной Европы.

Основной из выработанных на Парижской конференции договоров - Версальский содержал в себе и Статут Лиги Наций, являвшийся его неразрывной частью. Борьба по вопросу о том, какой должна быть международная организация- Лига Наций, была острой. Результатом явился компромисс, в своей основе близкий к английской идее. Была создана Лига, не имевшая в своем распоряжении необходимых реальных прав и средств для поддержания международного мира. Руководящая роль в этой организации принадлежала Англии и Франции. Поскольку политическое столкновение между Англией и Францией по вопросу о том, кому из них должна принадлежать ведущая роль в делах послевоенной Европы, закончилось к середине 20-х годов в пользу Англии, то и в Лиге Наций голос Англии был весомее французского голоса.

По-иному складывалась ситуация в отношении революционной России. Официальная Англия заняла в связи с Великой Октябрьской социалистической революцией резко отрицательную позицию. Англия вкупе с Францией, Японией, США и рядом других стран организовала вооруженную интервенцию в Советскую Россию, чтобы, опираясь на внутреннюю контрреволюцию, восстановить там капитализм. В тяжелой борьбе рабочие и крестьяне России разгромили внутреннего и внешнего врага. При этом они получили поддержку со стороны английских трудящихся и народов других стран. В Англии движение в поддержку Октябрьской революции получило наименование "Руки прочь от России!". Уинстон Черчилль, военный министр в правительстве Ллойд Джорджа и главный организатор антисоветской интервенции, писал по поводу того, как в 1920 году английские трудящиеся предотвратили вступление Англии в войну против РСФСР на стороне белопанской Польши: "Всякая военная интервенция была невозможна. Ничего не оставалось, кроме слов и бессильных жестов... Под давлением общественно го мнения Ллойд Джордж был вынужден уведомить польское правительство, что... британское правительство не сможет предпринять ничего против Советской России".

Правящие круги Англии были вынуждены также (хотя и весьма неохотно) пойти на подписание с Советской Россией 16 марта 1921 г. полу торгового, полу политического соглашения, означавшего признание Англией Советского правительства де-факто. Это был крупный успех советской внешней политики, обеспечивший тем самым прорыв обще империалистического антисоветского фронта.

Поражение английской политики в борьбе против социалистической революции в России было не единствен ной неудачей Англии на международной арене. На Ближнем и Среднем Востоке в первые послевоенные годы ее также ожидали серьезные провалы. Англия пыталась военными средствами сохранить свое господство над Афганистаном, но безуспешно. Подписанный в августе 1919 года договор с Афганистаном предусматривал ее отказ от контроля над внутренней и внешней политикой этой страны. Аналогичным образом закончилась и попытка навязать Ирану договор, превращавший эту страну в английский протекторат. Использование войск, подкупа, провокаций не дало положительных результатов. Установить английское господство над Ираном не удалось.

Сложный для Англии оборот приняли события в Турции. Турция потерпела поражение в войне, и в августе 1920 года державы-победительницы навязали ей Северский мирный договор, расчленявший страну и ставивший ее в полную зависимость от англо-франко-итальянских империалистов. Но это был призрачный успех. Поднявшееся в Турции национально-освободительное движение смело Севрский договор. Английское правительство начало руками зависимой от него Греции войну против турецкого народа и потерпело в этой войне сокрушительное поражение. Впоследствии Англия в том или ином виде сохранила за собой ряд ранее принадлежавших Турции на Ближнем Востоке территорий, но добиться осуществления всех своих планов в отношении Турции не смогла.

Народы Афганистана, Ирана, Турции в своей борьбе против английского империализма получили неоценимую помощь со стороны Советской России. Советская интернационалистская поддержка сыграла важную роль в обретении этими народами политической свободы.

Радикальные изменения в экономическом положении Англии, в соотношении классовых сил внутри страны и за ее пределами, крайне усложнившаяся международная обстановка повлекли за собой крупные изменения в политической системе, при помощи которой английская буржуазия управляла страной. В период войны Англия оказалась в настолько трудном положении, что потребовалась консолидация всех сил правящих классов, чтобы справиться с ситуацией. Это выразилось в создании коалиционного правительства, состоявшего из представите лей как консерваторов, так и либералов. К участию в коалиции были привлечены и лейбористы. Коалиционное правительство - отступление от английской традиции. В Англии обычно предпочитают иметь однопартийные правительства. Но, поскольку и после окончания войны обстановка для английской буржуазии продолжала оставаться чрезвычайно сложной и опасной, коалиционное правительство во главе с либералом Ллойд Джорджем было сохранено до конца 1922 года.

Консерваторы и либералы представляли все слои английской буржуазии и все более сращивающейся с ней аристократии. На протяжении многих десятилетий они, чередуясь в правительстве в зависимости от исхода парламентских выборов, управляли страной. Такая расстановка политических сил сложилась еще в XIX веке и отражала тогдашнее внутреннее и внешнее положение Англии. Однако в начале XX века изменились условия, изменилось и положение партий. Либералы выражали интересы торговой и промышленной буржуазии и пользовались значительным влиянием среди мелкой буржуазии и части рабочего класса. Консерваторы были партией монополистического капитала и являлись самой реакционной политической силой в стране. Сдвиг английской буржуазии в сторону реакции накануне и в годы войны и обострение классовых противоречий привели к росту влияния консерваторов и ослаблению позиций либералов.

В то же время в результате возросшей сознательности рабочего класса в его среде нарастало разочарование деятельностью либералов и усиливалось стремление к со зданию своей политической партии. Такая партия и воз никла под названием лейбористской.

Лейбористы не были революционной партией. Это реформистская партия, которая никогда не стремилась и не стремится к проведению социалистической революции и к замене буржуазного строя социалистическим. Появление лейбористской партии на политической сцене Англии в начале XX века явилось результатом сознательной долговременной политики английской буржуазии, которая использовала часть огромных прибылей от эксплуатации многочисленных колониальных рабов для создания верхушке рабочих несколько лучших условий, чем условия существования основной массы пролетариата. Этот метод частичных уступок во имя сохранения целого, метод под купа верхушки трудящихся для раскола, ослабления их рядов и привлечения на сторону буржуазии части рабочих английская буржуазия выработала и начала практиковать раньше других.

Руководящая роль в лейбористской партии с самого начала и до сих пор принадлежит правым элементам, принимающим предложенные им правила игры. Когда лидеры лейбористов были допущены к власти в 1924 году, они делом доказали свою благонадежность, и лейбористская партия заняла в двухпартийной политической системе Англии место либералов, которые благодаря поляризации сил, участвующих в классовой борьбе, в 20-х годах окончательно ушли с политической арены.

Постепенно лейбористская партия стала частью политической системы английского буржуазного государства. Поскольку основную массу ее членов составляют рабочие, а объективно они заинтересованы в замене буржуазного строя социалистическим, то есть в ликвидации буржуазного и в создании вместо него социалистического государства, лейбористская партия может выполнять свою роль лишь при условии успешного обмана широких масс трудящихся. Поэтому лейбористы, когда они находятся у власти, проводят политику, объективно отвечающую интересам монополистической буржуазии, и в то же время убеждают трудящихся, что эта политика отвечает их интересам. Для того чтобы обман выглядел более убедительно, лейбористы идут на некоторые реформы и уступки трудящимся, не затрагивающие основ существующего строя. Покуда эта тщательно отработанная и выверенная система классового обмана действует, правые лидеры лейборизма нужны буржуазии, и они могут быть уверены, что их услуги будут вознаграждаться и материально (путем создания условий существования, равных условиям средней буржуазии) и морально - в виде допуска к государственной власти. Поскольку руководство партии, претендующей на представительство рабочего класса, осуществляет такой обман, оно совершает акт предательства в отношении этого класса. Владимир Ильич Ленин давно разоблачил предательскую сущность политики лидеров лейборизма и соответственно ее квалифицировал. Прошедшие с тех пор пять-шесть десятилетий убедительно подтвердили справедливость ленинской оценки.

Октябрьская революция энергично двинула вперед классовое, политическое сознание не только трудящихся России, но и других стран, включая Англию. Она подняла на новую, более высокую ступень роль народных масс в политической жизни соответствующих стран. Эта роль радикально возросла и в Англии. Английские трудящиеся наконец завоевали избирательное право. Такое право по лучили и женщины, ставшие в ходе войны важной силой в экономике, заменив в промышленности многих мужчин, ушедших на фронт. Условия труда на заводах и фабриках продиктовали новую моду - викторианская юбка до пола уступила место укороченной юбке чуть ниже колена. Женщины получили не только новую моду, но и значительную экономическую самостоятельность; приходилось считаться с ними как с реальной силой.

По мере роста образованности, политической сознательности трудящихся и опыта классовой борьбы правящие круги должны были расширять, углублять, совершенствовать методы и способы идеологической обработки масс с тем, чтобы держать в порабощении их волю, ум, психику. Необходимость этого возрастала в связи с тем, что именно в то время наблюдался резкий упадок религиозности народных масс и, следовательно, религиозный рычаг идеологического воздействия в значительной степе ни перестал выполнять свою важную функцию.

Правящие классы Англии издавна уделяли большое внимание обману угнетенных классов. Лицемерие и ханжество стали неотъемлемым элементом английской политической жизни.

Ленин отмечал, что английская буржуазия побила ре корд по отвратительному лицемерию. Теперь, в 20-х годах XX века, эти черты английской политической жизни приобрели особый размах. Лицемерие и ханжество обязательно присутствуют в выступлениях многих государственных и политических деятелей, в печати, литературе и искусстве. Поэтому так трудно по источникам того времени восстанавливать истинные мотивы действий английского правительства, политических партий, их отдельных деятелей.

Развитие науки и техники дало в распоряжение английских правящих кругов новые технические средства, которые весьма эффективно могли быть использованы ими для расширения идеологического воздействия на трудящихся. В Англии появляется массовая печать. Газеты, которые ранее были и по цене, и по содержанию доступны лишь буржуазному читателю, теперь "демократизируются", то есть приспосабливаются к широким слоям на селения. На выпуске таких газет специализировались первые "короли прессы" - лорд Нортклиф, лорд Бивербрук и некоторые другие. Кинопромышленность вышла из периода становления и превратилась в важный инструмент идеологического воздействия. Наконец, появляется массовое радиовещание. Английское правительство в 1926 году создает специальную организацию - Британ скую радиовещательную корпорацию и сразу же до предела использует ее возможности для травли горняков, которые объявили тогда всеобщую забастовку. В этом эпизоде, как в капле воды, отразилась роль средств идеологического воздействия в английской жизни 20-х годов и последующих десятилетий.

К концу 1922 года английские правящие круги при шли к убеждению, безусловно преждевременному, что наиболее трудный для них период во внутренних делах и в мировой политике миновал и, следовательно, утратило смысл дальнейшее сохранение правительственной коалиции. В октябре 1922 года консерваторы приняли решение о разрыве сотрудничества с либералами. Последстви ем этого шага было создание однопартийного консервативного правительства и назначение новых выборов в парламент. Этой ситуацией и воспользовался Антони Идеи для того, чтобы начать свою политическую карьеру.

Первый старт был для него (впрочем, как и для многих начинавших английских политиков) неудачным.

Сразу же после окончания курса в Оксфорде Антони, используя связи семьи, сумел добиться выдвижения своей кандидатуры местной консервативной организацией в родном графстве Дарем, в избирательном округе Спинимур. Перспективы не были особенно обнадеживающими. Место в парламент в избирательном округе оспаривали три кандидата - консерватор, лейборист и либерал. Поскольку основную массу избирателей составляли горняки с местных угольных шахт, естественно, что они отдали свои голоса лейбористскому кандидату. Иден по числу собранных голосов - 7576 - занял второе место, либерал оказался на третьем.

Для 25-летнего консерватора, дебютировавшего в рабочем по составу избирательном округе, это был не такой уж плохой результат. Иден собрал приличное число голосов и сохранил свой избирательный взнос. Английский закон предусматривает, что кандидат в депутаты при его выдвижении вносит залог в 150 ф. ст. Если он соберет менее одной восьмой всех поданных в избирательном округе голосов, залог пропадает; если более - залог воз вращается. Это правило ограничивает возможности вы движения кандидатов из среды бедняков.

Победы не получилось, но поражение не было ни сокрушительным, ни позорным. Избирательный округ Спиннимур предпочел лейбориста консерватору не только в 1922 году; на протяжении ряда десятилетий, до конца политической карьеры Идена ни одному консерватору не удалось одержать здесь победу.

Иден и его покровители сразу же занялись подысканием более надежного избирательного округа. Вскоре случай помог найти такое место. Консервативный депутат парламента от округа Уорвик и Лимингтон стал членом палаты лордов, и тем самым его место в палате общин оказалось вакантным. В Уорвике были назначены вне очередные выборы.

Перед местной организацией консервативной партии (такие организации существуют во всех избирательных округах; их главной задачей является проведение в парламент депутатов-консерваторов) встал вопрос о кандидате взамен выбывшего. В претендентах не было недостатка. 18 октября 1923 г. исполком местной организации консерваторов пригласил Антони Идена выступить на собрании в Лимингтоне в связи с его возможным избранием в качестве кандидата. У молодого человека пока ни каких заслуг перед консерваторами не было. Правда, он неплохо провел в сложных условиях избирательную кампанию год назад, но все же победы не добился. Его достоинствами были лишь хорошее происхождение и прекрасная внешность: высокий рост, стройная фигура, правильные черты лица, красивые глаза под густыми бровями, благородных очертаний лоб и пышная шевелюра. Иден всегда умел изящно, со вкусом одеваться. Говорили, что во всей Англии никто не может так изысканно завязать галстук, как Антони. Он обладал ровной, спокойной манерой держаться. На выборах в буржуазных странах всему этому придается большое значение.

Когда на заседании исполкома местной организации консерваторов кто-то заикнулся: "Иден еще так молод", влиятельный лорд Брок воскликнул: "Молод, черт возьми! Но у него есть мозги, и он решил делать парламент скую карьеру. Я предсказываю ему блестящее будущее". Иден в ответ обязался с течением времени устранить беспокоящий присутствующих недостаток - молодость - и скромно (а это всегда хорошо действует на любую аудиторию) признался, что, к несчастью, у него еще нет та кого приносимого многолетней деятельностью преимущества, как политический опыт. Он дал обещание компенсировать это безграничным энтузиазмом и преданностью делу консерватизма.

Избирательная кампания 1923 года в округе Идена за тянулась. Не подошел еще срок голосования на внеочередных выборах, как были объявлены всеобщие парламентские выборы. Это было вызвано серьезными политическими событиями, к которым Иден никакого отношения не имел.

На протяжении многих десятилетий Англия придерживалась в экономической политике принципа "laisser faire", то есть свободы торговли и невмешательства государства в игру экономических сил. В период английского экономического превосходства этот принцип себя оправдывал. Однако конкуренты Англии его не соблюдали. Они вели ожесточенную борьбу за внешние рынки сбыта, оградив свой внутренний рынок мощными стенами таможенных тарифов. Многие годы в Англии шли споры относительно отказа от свободной торговли и перехода к протекционизму. Наконец, в 1923 году тогда еще молодой консервативный премьер-министр Стэнли Болдуин решил, что время для изменения экономической политики настало. В Англии существует традиция, согласно которой крупные политические повороты правительство может осуществлять лишь в том случае, если оно предварительно выступало с соответствующими предложениями на все общих парламентских выборах и получило на них "мандат народа". Нет нужды говорить, что политические партии соблюдают эту традицию лишь в том случае, если считают, что это им выгодно. Болдуин счел целесообразным "обратиться к стране" по вопросу о введении протекционизма, распустил парламент, в котором консерваторы имели большинство, и назначил новые выборы.

На этих выборах Идену повезло. Его популярности способствовали два обстоятельства: женитьба и то, что одним из противников на выборах была его экстравагантная родственница.

Антони Иден выбрал себе подругу жизни не в аристократических, а в финансовых кругах. В Англии давно по велось, что брачные союзы заключаются аристократией крови с аристократией денег. Таким путем укрупняются состояния, а младшие отпрыски аристократических семей обеспечивают себе безбедную жизнь.

Избранницей Антони стала Беатрис Бекетт, дочь банкира. Венчание состоялось в разгар избирательной кампании, 5 ноября 1923 г., в фешенебельной церкви святой Маргариты в Лондоне. "Медовый месяц" молодые провели в графстве Сассекс, он был рекордно коротким-два дня. И сразу же Антони вновь окунулся в избирательную кампанию. Женитьба молодого кандидата в парламент в сочетании с весьма импонирующей внешностью привлек ли на его сторону симпатии многих избирателей, и прежде всего женщин.

Противником Идена на выборах, выступавшим от лейбористской партии, была графиня Уорвик. Графиня в ро ли представительницы партии английских рабочих вы глядела весьма необычно. Что это было - чудачество аристократки или проявление с ее стороны истинного интереса к социальным проблемам? Трудно сказать. Пикантность ситуации усугублялась тем, что Антони был дважды родственником "левой" графини. Она была свекровью его сестры, вышедшей замуж за лорда Брука, наследника графства Уорвик; кроме того, жена Идена Беатрис сама состояла в родстве с графиней. Таким об разом, выборы в парламент выглядели как семейное дело Иденов.

Выборы принесли ему победу. Он получил 16 337 голосов, либерал - 11 134, графиня - лейбористка - 4 015. Победа Идена выглядела особенно внушительно потому, что в целом в стране консерваторы потерпели поражение: если в прежнем парламенте они имели 345 мандатов, то теперь только 258. Итак, в 26 лет Антони Иден прошел в парламент от округа Уорвик и Лимингтон. Его позиции в этом округе впоследствии настолько упрочились, что он представлял его в парламенте непрерывно на протяжении 33 лет.

Выборы 1923 года показали, что избиратели не одобряют предложения лидера консерваторов Стэнли Болдуи на о введении протекционизма: сыграли свою роль опасения, что протекционизм вызовет повышение цен на продукты питания. Правительству пришлось подать в отставку. Сложным оказался вопрос о преемнике Болдуина. Даже после неудачи на выборах у консерваторов оставалось большинство в парламенте, но как потерпевшие поражение они формировать правительство не мог ли. Следующей по числу мандатов была лейбористская партия, имевшая 191 место. Либералам принадлежало лишь 159 мест. По традиции в таких случаях правительство формирует вторая по силе партия. Таковой на этот раз оказалась лейбористская партия. В правящих кругах не было ясности в том, как поведут себя лейбористы, оказавшись у власти. Не станут ли они проводить действительно социалистическую программу, если не по собственным убеждениям, то под давлением рядовых членов партии? В конце концов решили проделать опыт, дав лейбористам возможность сформировать правительство, а если оно будет вести себя "неразумно", то свалить его простым голосованием в парламенте, ибо консерваторам и либералам принадлежало большинство.

В такой ситуации Антони Иден впервые вступил под готические своды палаты общин в Вестминстере. Это было старое здание парламента, просуществовавшее до 1942 года, когда его разрушили немецкие бомбы.

Первое в истории Англии лейбористское правительство было поручено сформировать лидеру партии Рамзею Макдональду. Выходец из семьи шотландского учителя, Макдональд в юности, покинув Шотландию, перебрался в Лондон, где примкнул к лейбористскому, или, как в Англии предпочитают говорить, "социалистическому" движению. У Макдональда были внушительная внешность, прекрасные манеры, хорошо поставленный голос. Однако, по свидетельству близко знавших его людей, за этой внешностью скрывался мелкий интриган, человек безграничного тщеславия и самомнения. В душе он презирал и боялся английских рабочих и был так же последователен в своей вражде к Советскому Союзу и коммунизму, как консерваторы.

Среди лейбористов есть много субъективно честных людей, озабоченных положением трудящихся при капитализме и стремящихся своей деятельностью в лейбористской партии улучшить их судьбу. Но пробиться наверх этим людям почти не удается. За семь десятилетий существования партии выработались такие ее структура и процедура партийной жизни, которые тщательно и надежно отфильтровывают и не допускают в высшие руководящие органы партии людей действительно революционных убеждений или тех, кто по своим убеждениям мог бы осуществить радикальные меры, изменяющие английскую социально-экономическую систему в пользу трудящихся и в ущерб буржуазии.

К руководству партией приходят, как правило, карьеристы чистейшей воды, хорошо сознающие, что сделать карьеру в условиях буржуазного государства можно, лишь находясь в услужении у этого государства. Они - продукт британской политической системы. На протяжении столетий в Англии вырабатывалось отношение к политической деятельности как к своеобразному бизнесу. Для английских буржуазных деятелей политическая деятельность - это не способ служения народу, обществу или идее, а средство делать карьеру, приносящую в случае крупного успеха власть и деньги. В этом смысле правые лейбористские лидеры ничем не отличаются от обычных буржуазных политиканов.

Таким же в принципе был и Макдональд. Он не только стал премьер-министром, но и взял на себя руководство министерством иностранных дел. Другие члены правительства также были из числа правых лейбористов. Среди них было и несколько чисто буржуазных деятелей, которых Макдональд включил в состав кабинета для придания ему в глазах буржуазии большей респектабельности.

И все же создание первого в истории Англии лейбористского правительства явилось важным событием в жизни страны. Отныне лейбористская партия становилась одной из двух чередующихся у власти правящих партий,а либеральная партия практически сходила с исторической сцены, уступив свое место лейбористам. С этой новой расстановкой сил должны были считаться и консерваторы, одним из представителей которых в палате общин был Антони Иден. Молодой консерватор начинал политическую жизнь в интересное время.

4 февраля 1924 г. он выступил в парламенте. Первая речь вновь избранного депутата является как бы его крещением. Ее ждут. Как-то покажет себя начинающий политик? Редко-редко какой-либо очень способный молодой политик поразит своим выступлением палату и надолго оставит сильное впечатление. Обычно же такие речи бывают самыми заурядными, и им аплодируют из чистой вежливости. Первая парламентская речь Антони Идена принадлежала как раз к этой категории. Он сам это понимал и впоследствии с неудовольствием вспоминал свой дебют, называя его "незрелой попыткой".

Иден выступил в связи с резолюцией, которую консерваторы внесли на рассмотрение палаты, по вопросу об ассигнованиях на военно-воздушные силы. Резолюция гласила: "Англия должна располагать военно-воздушными силами для обороны ее собственной территории, достаточно мощными для того, чтобы обеспечить необходимую оборону от воздушного нападения со стороны самой сильной авиации, находящейся на расстоянии авиационного удара от ее берегов". Это был 1924 год. Никто тогда еще не мог угрожать Англии, и слова об "обороне" - обычное лицемерие, которое так затрудняет чтение английских политических материалов. На деле в тех условиях резолюция консерваторов была призывом к гонке вооружений.

Иден, разумеется, поддержал требование своей партии. Правда, он оказался в несколько неудобном положении, когда его спросили, с чьей, собственно, стороны ожидается авиационное нападение, и вынужден был при знаться, что не знает этого, но тут же потребовал, чтобы "правительство в порядке страховки обеспечило защиту Англии от опасности нападения с воздуха". Затем он "поднялся" до рассмотрения проблем военной стратегии вообще, заявив, что "нападение является наилучшим средством обороны".

Все биографы Идена сходятся в том, что его первое выступление в палате общин было неудачным, бледным, но некоторые из них считают, что в конечном итоге это пошло ему на пользу: он не вызвал зависти и недоброжелательства у своих коллег. Наиболее суров в своей оценке Рандольф Черчилль. "В дальнейшем, - пишет он, - речи Идена часто писали для него другие люди... Его же первая речь была написана им самим". И далее ядовитый биограф продолжает: "Сплошные штампы, полное отсутствие всего, что хотя бы отдаленно граничит со спорностью или оригинальностью мысли и формы, как будто были замечены теми, кто готовил его речи через пятнадцать или двадцать лет. Невидимки, готовившие его речи и коммюнике, когда он достиг положения, дававшего ему возможность пользоваться их услугами, достойны похвалы за то, что при сотрудничестве с ним строго придержи вались образца, каковым являлась его первая парламентская речь".

Антони Иден всю жизнь стремился приобретать друзей или хотя бы доброжелателей и строго придерживался правила не наживать врагов. Именно поэтому, подготавливаясь к выступлениям, он заботился прежде всего о том, чтобы никого не задеть. Иден, как отмечает его биограф Рис - Могг, "при обсуждении проекта той или иной своей речи пройдется по нему со всей тщательностью и, если обнаружит в нем фразу, которая покажется из лишне резкой или острой, удалит ее. Это делает речи не сколько скучными, но исключает возможность кого- либо задеть".

Иден дебютировал в момент, когда волна пацифизма, явившегося своеобразной реакцией на первую мировую войну, захлестнула многие страны, в том числе и Англию. Широкое распространение получило осуждение войны как аморальной акции, крепли настроения в пользу разоружения, росла вера в Лигу Наций как поборника дела мира. Речь Идена прозвучала диссонансом этим настроениям. И не случайно. Иден шел в ногу со своей партией, а консерваторы-империалисты не только желали, но и официально требовали новых вооружений. В этом смысле первая речь Идена помогает лучше понять характер его деятельности в годы, когда он стал министром по делам Лиги Наций.

Последующие выступления Идена не имели четко выраженной направленности. Он как бы еще ищет, нащупывает область, на которой надлежало сконцентрироваться. В 1924 году Иден выступает по поводу мирного договора с Турцией. Выступление удачное, ибо оратор говорит о том, что хорошо знает: Иден уже тогда был знатоком Ближнего Востока. В то же время он участвует в обсуждении жилищного вопроса, рассуждает о пособиях семейным военнослужащим и даже занимается критикой памятника принцу Альберту - супругу королевы Виктории. "Альберт-мемориал" не нравился Идену, он называл его "национальным несчастьем".

Молодой депутат часто посещал свой избирательный округ, произносил там речи. Ведь за избирателями полагается систематически ухаживать, чтобы они не подумали, что их депутат зазнался и пренебрегает теми, кто его послал в парламент. Лишь самые маститые политики с устоявшейся нерушимой репутацией могут позволить себе реже бывать у своих избирателей. До этого Идену было еще далеко.

Вскоре связи Идена с избирателями подверглись очередной проверке. Первое лейбористское правительство просуществовало менее года: в октябре 1924 года состоялись новые всеобщие выборы.

Правые лейбористы, формирующие правительство, в период пребывания у власти находятся- как бы между молотом и наковальней. Рядовые члены партии, голосами которых их лидеры проводятся в парламент и получают право на создание правительства, нетерпеливо ожидают от "своего" правительства мероприятий по улучшению их положения. В то же время буржуазные круги пристально следят за деятельностью лейбористского правительства, чтобы оно "не шло на поводу у безответственных элементов" и не слишком затрагивало интересы капиталистов. Правительство не может игнорировать ни одну из этих сил. Отсюда - лихорадочное маневрирование, в результате которого трудящиеся получают весьма незначительные уступки, как правило, не превышающие того, на что пошло бы и консервативное правительство под нажимом народных масс.

Кабинет Макдональда был вынужден учитывать единодушное требование английских рабочих установить нормальные дипломатические отношения с СССР. Отношения были установлены в феврале 1924 года, а в августе были подписаны общий и торговый договоры между двумя странами. Примерно в это же время по требованию рабочих правительство было вынуждено прекратить им же начатое несколько ранее судебное дело против редактора коммунистической газеты Кэмпбелла. Предпринятая в парламенте консерваторами и либералами атака против правительства по данным вопросам привела к тому, что правительство распустило парламент и назначило новые выборы.

Выборы вошли в историю благодаря так называемому "Письму Коминтерна". В разгар избирательной кампании консерваторы опубликовали в своей печати поддельное письмо, якобы исходившее от Коминтерна, в котором шла речь о подготовке вооруженного восстания в Англии. Что это была фальшивка, стало ясно сразу же. Цель фальшивки - напугать английского избирателя "ужасами революции" и тем самым побудить его проголосовать не за лейбористов, а за консерваторов. Хотя в правящих кругах Англии имелась полная ясность относительно характера "документа", руководимый Макдональдом Форин оффис направил Советскому Союзу ноту протеста. Тем самым фальшивке авторитетом правительства был при дан характер подлинного документа. Даже король Георг V отметил тогда в своем дневнике, что нотой по по воду фальшивки МИД "поставил премьер-министра и его партию в затруднительное положение". А ведь нота была отредактирована самим Макдональдом!

Так консерваторы и Макдональд обеспечили поражение лейбористов и решительную победу консервативной партии на выборах 1924 года. Консерваторы овладели властью на пять лет.

Для Идена новые выборы прошли благополучно. Его авторитет в избирательном округе возрос. Он активно выступал по тем двум вопросам, вокруг которых шла борьба, осуждал правительство лейбористов за то, что оно прекратило преследование редактора коммунистической газеты Кэмпбелла. Речи Идена были выступлениями заурядного консерватора-антисоветчика, поносившего "правительство большевиков, действующее по мотивам, враждебным Британской империи и всему тому, что она отстаивает". Стоит ли удивляться, что молодой политик - империалист и аристократ - занял такую позицию в от ношении страны, народ которой устранил эксплуататоров и поднял знамя борьбы против империализма, наиболее ярким воплощением которого была тогдашняя Англия?

Консервативное правительство снова сформировал Стэнли Болдуин - крупный промышленник, тесно связанный с тяжелой индустрией. Он представлял среднее поколение консервативных лидеров. Из "старой гвардии" в его правительство вошли Остин Чемберлен (пост министра иностранных дел), сын известного бирмингемского промышленника и популярного политического деятеля конца XIX века, и Уинстон Черчилль, человек выдающихся способностей и огромной воли. В стремлении пробиться к власти Черчилль в свое время изменил консервативной партии и переметнулся к либералам. Теперь, когда звезда вигов закатилась, Черчилль бросил тонущий корабль либералов и вернулся назад, к консерваторам. Болдуин, полагавший, что лучше иметь Черчилля соратником, чем врагом, принял "блудного сына" и максимально вознаградил его, дав портфель министра финансов (самый важный пост после премьер-министра).

Правительство Болдуина стремилось к спокойствию как во внутренней, так и во внешней политике. Но успеха оно не имело. В 1926 году достигло кульминации забастовочное движение: в стране - впервые в английской истории- разразилась всеобщая стачка, парализовавшая экономическую жизнь и потрясшая социальную структуру страны. Во внешних делах соперничество с Францией закончилось в пользу Англии после подписания Локарнских соглашений, которые были призваны упрочить британский выигрыш по послевоенному мирному урегулированию. В то же время Лондон выступал последовательным врагом Советского Союза и попытался, хотя и не удачно, организовать новую интервенцию в Страну Сове тов. Кроме того, Англия вела активную борьбу против китайской революции. На поверку оказалось, что Болдуи ну и тем, кого он представлял, спокойствие было нужно "на их условиях".

Иден продолжал делать политическую карьеру. В Англии буржуазные деятели строят ее в основном двумя способами. Какая-либо сильная личность своими выступлениями в парламенте привлекает к себе внимание руководителей своей партии оригинальностью выдвигаемых идей или силой критики в адрес противников. Личность эту замечают и, по возможности, удовлетворяют ее честолюбие. Часто это делается не потому, что такой деятель очень нужен партии в данный момент, а затем, чтобы он в поисках более надежных путей наверх не перебежал в другую партию. Другой путь, наиболее распространенный, состоит в том, что молодой политический деятель всем своим поведением стремится доказать лидерам партии свою полную надежность, дисциплинированность, работоспособность, скромность, умение с уважением от носиться к старшим коллегам, прислушиваться к их по желаниям. Способности и инициатива хороши и здесь, но они должны проявляться так, чтобы не выглядели упреком другим.

Антони Идеи настойчиво продвигался именно этим путем. В консервативной партии положение было в те годы неустойчивое, позиции Болдуина - недостаточно прочны ми. В этих условиях не мудрено было и просчитаться. Но Иден все же сделал ставку на Болдуина.

Он хорошо понимал устремления Болдуина как во внутренней, так и внешней политике и в своих выступлениях развивал аргументацию, подтверждавшую и обосновывавшую линию Болдуина. Было бы неверно утверждать, что Иден тем самым шел вразрез со своей совестью, со своими убеждениями. И концепция Болдуина, и спокойная, без ненужного шума и аффектации манера проведения ее в жизнь соответствовали спокойному, чуждому склонности к авантюрам характеру Идена. Это обстоятельство весьма упрощало положение молодого парламентария.

"Короли прессы" - лорды Бивербрук и Ротермирче рез свои газеты "Дейли экспресс" и "Дейлимейл" вели атаку на Болдуина. Они требовали свернуть активность Англии на Ближнем Востоке. Иден проявил безусловную решимость, определенно и безоговорочно выступив против "королей прессы", в защиту своего лидера. Трудно сказать, была ли это верная интуиция, подсказавшая, что в конце концов победа останется за Болдуином, или просто случайная удача, которая иногда помогает даже игрокам на скачках.

Иден занял активную позицию поддержки Болдуина и в его борьбе против либерала Ллойд Джорджа. Болдуин сыграл в 1922 году активнейшую роль в ликвидации коалиции консерваторов с либералами. Ллойд Джорджу пришлось отойти от власти, и он превратился в последовательного критика консерваторов вообще и Болдуина в частности. Тот платил ему в ответ устойчивой ненавистью. Если верна мысль, что люди ненавидят тех, кому они причинили когда-то зло, то отношение Болдуина к маститому лидеру либералов подтверждает ее.

Стэнли Болдуин был достаточно умным политиком, энергичным организатором партии. Однако на фоне таких ярких, оригинальных деятелей, как, скажем, Ллойд Джордж или Черчилль, он выглядел весьма бледно. Болдуин это понимал и усвоил соответствующую манеру по ведения. Со своей неизменной трубкой и простовато-хитроватой улыбкой он походил на преуспевающего фермера, с успехом занимающегося разведением свиней (кстати, это и было одним из его хобби). Лорд Биркенхед, вспоминая совместную работу с ним в коалиционном правительстве Ллойд Джорджа, говорил: "Болдуина считали дурачком". Когда в 1923 году Болдуин впервые встал во главе правительства, противники назвали его правительство "кабинетом, состоящим из второклассных умов". Честолюбцам, как правило, очень трудно признать чье- либо превосходство над собой. Как мог принять это Болдуин, достигнув в государстве высшей власти и завоевав позиции лидера партии? Он ничего не прощал ни Ллойд Джорджу, ни другим.

Иден тоже не упускал случая покритиковать противника своего лидера. Хотя обычно Антони не выступал систематически против какого-либо определенного деятеля, чтобы не создавать в его лице постоянного противника, однако в случае с Ллойд Джорджем он отступил от это го правила и нападал на него систематически на протяжении ряда лет, что очень импонировало Болдуину.

"Иден, - пишет Рандольф Черчилль, - как и многие другие амбициозные молодые люди консервативной партии, быстро понял, что под руководством Болдуина про двинуться можно скорее скромной и безоговорочной службой партии и правительству, чем демонстрацией своей личности и воли перед палатой общин... Продвижение осуществлялось главным образом не за заслуги и выдающиеся способности, а за постоянную преданную службу партии и правительству".

В 1925 году Иден наряду с парламентской деятельностью занимался журналистикой. Отец его жены был совладельцем солидной провинциальной газеты "Йорк ширпост", и Антони время от времени помещал там статьи о работе парламента под псевдонимом "Заднескамеечник", а также рецензии на книги и критические статьи о живописи. Летом того же года в качестве представителя "Йоркшир пост" Иден принял участие в имперской пресс-конференции, проходившей в Австралии. Он всегда любил путешествовать, а на этот раз путешествие было длительным (оно заняло около полугода) и интересным и доставило Идену большое удовольствие.

В группу входили ряд молодых деятелей, сделавших впоследствии заметную карьеру, а также приобретшая за тем скандальную известность реакционная общественная деятельница леди Астор с супругом. Путь лежал пароходом в Канаду, затем поездом через Канаду от атлантического до тихоокеанского побережья. Оттуда опять по морю, с остановкой на живописных Гавайских островах, в Новую Зеландию и Австралию. Возвращались через Индийский океан, с остановкой на Цейлоне.

Корреспонденции, которые Иден посылал во время пути в свою газету, свидетельствуют о его стремлении понять проблемы, стоявшие перед Британской империей. Но глубоко вникнуть в них автор не смог. Читатели скептически замечали, что "серьезная" информация, со державшаяся в статьях, заимствовалась из туристских путеводителей. Все, однако, признавали удачным описание Иденом пейзажей, в чем сказывался его художественный вкус. Как бы там ни было, но, возвратившись в Англию, Иден издал эти статьи в виде небольшого томи ка под названием "Место под солнцем", предисловие к которому написал сам Стэнли Болдуин. Тот факт, что лидер партии и премьер-министр счел необходимым пред ставить читающей публике молодого рядового члена парламента, заставлял предполагать многое. После этого стали говорить, что молодой Иден - протеже Болдуина. А это было немало для человека, начинающего политическую карьеру.

Человек, читающий речи и статьи Идена, произнесенные и написанные им в течение семи лет до того, как он получил первый правительственный пост, неизменно при ходит к выводу, что их автор всеми силами стремился действовать в строгом соответствии с позицией своей партии и ее лидеров. Публичные выступления Идена да ют материал для оценки его убеждений, как они сложились к концу 20-х годов, когда закончилось формирование его как личности.

Консервативная партия объединяет людей, политические взгляды которых в целом отвечают интересам английских монополий, но различаются в части, касающейся средств, при помощи которых эти интересы должны обеспечиваться. В партии четко выявляются два крыла: правое и левое. Если правые деятели партии (Хикс, Черчилль и др.) были сторонниками применения силы в борьбе с рабочим движением, то ряд молодых консерваторов считали возможным и необходимым предотвратить классовые столкновения путем организации "сотрудничества" промышленников с рабочими. Лидер партии Болдуин находился где-то в центре, Иден - чуть левее центра.

Крайнее обострение классовой борьбы в 1926 году побудило консерваторов искать средства предотвращения подобных взрывов. Усилиями промышленников и правых профсоюзных лидеров был выработан механизм "сотрудничества" между предпринимателями и рабочими. Эта система стала известна под именем "мондизм" (по имени сэра Альфреда Монда, который вел переговоры с Генеральным советом тред-юнионов). Мечту консерваторов о классовом мире удачно изобразил карикатурист тех лет Макс Бирнбом. На его рисунке Болдуин радостно наблюдает, как представители капитала и труда пожимают друг другу руки, а над ними сверкает радуга.

В этом направлении развивались и взгляды Идена на классовую борьбу. Он выступал за то, чтобы устранить забастовки. "Целью консерваторов, - говорил Иден, - должно быть возможно более широкое распространение частного владения собственностью с тем, чтобы дать каждому рабочему возможность стать капиталистом". Для этого предлагались весьма неопределенные меры помощи промышленности со стороны государства. Необходимо, утверждал Иден, "развивать проекты сотрудничества в промышленности. Чтобы идеал консерваторов был достигнут, рабочие в промышленности должны иметь все возрастающую личную заинтересованность в ее прогрессе. Этому будет сопутствовать большая заинтересованность в благополучии промышленности".

Нужно было ничего не смыслить в характере отношений между трудом и капиталом, в экономических проблемах вообще, чтобы предлагать превратить каждого рабочего в капиталиста. Сам Альфред Монд был далек от таких иллюзорных проектов. Иден же как будто всерьез верил в это. Публикуя свои воспоминания спустя 35 лет, он приводит без каких-либо оговорок свои рассуждения на эту тему, относящиеся к 1929 году.

Консерваторы понимали, что им необходимо постоянно работать над "приручением" верхушки рабочего класса, обрабатывая в нужном направлении руководителей лейбористской партии и профсоюзов. Интересен совет Болдуина молодым консервативным депутатам парламента, как им вести себя с лейбористскими депутатами.

"Хотя, - говорил Болдуин, - у вас имелись лучшие возможности для получения образования, вы не очень полагайтесь на это. Они знают значительно больше, чем вы, о страховании от безработицы. А главное, никогда не позволяйте себе саркастических замечаний по их адресу".

Идея замены классовой борьбы классовым "сотрудничеством" объединила группу молодых консерваторов, в которую кроме Идена входило еще полдюжины деятелей. Они условились встречаться раз в неделю за обедом, что бы обсуждать различные политические проблемы, а так же тесно сотрудничать в парламенте. "Стэнли Болдуин, - пишет Иден, - относился с большой симпатией к нашей небольшой группе, разделяя наши юношеские идеи о прогрессивном консерватизме".

Если в области внутренней политики Иден и его единомышленники стремились к смягчению общественных противоречий и классовой борьбы, то в международном плане они выступали за применение крайних мер и средств в борьбе против Советского Союза. Английские консерваторы многое сделали для обострения международной обстановки во второй половине 20-х годов. Они устроили в Англии и за ее пределами ряд крупных провокаций против СССР, а в 1927 году разорвали с ним дипломатические отношения. В то время весьма активизировались по пытки ведущих империалистических держав организовать новую вооруженную интервенцию против СССР. Консервативное правительство Англии было тогда главным врагом Советского Союза. В декабре 1927 года XV съезд ВКП(б), отметив в своих решениях обострение противоречий между странами буржуазного окружения и СССР, констатировал, что "под руководством консервативного лондонского кабинета реакционные элементы международной буржуазии начали подготавливать почву для вооруженного нападения на СССР".

Антони Иден целиком и полностью разделял и поддерживал враждебную СССР политику Болдуина и его министра иностранных дел Остина Чемберлена. Он часто выступал в палате общин, высмеивая идею заключения договоров с СССР, нормализующих отношения между двумя странами, пугая "советской опасностью" соседей СССР и рассуждая о "подрывном" характере советской пропаганды.

Последняя тема особенно настойчиво звучала в его выступлениях, и не случайно. Свыше двадцати лет, от Октябрьской революции до второй мировой войны, английские правящие круги упорно требовали от CСCP прекращения "антианглийской пропаганды". Да и в последней четверти века они нередко затрагивали эту тему. В чем же здесь дело?

Известно, что Советский Союз никакой подрывной пропаганды против Англии никогда не вел. Он приложил огромные усилия к нормализации отношений между двумя странами, и не его вина, что эти отношения, за исключением периода 1941-1945 годов, неизменно оставались неудовлетворительными. Английская сторона, ставя вопрос о "пропаганде", по существу, требовала, чтобы был изменен характер всей публикуемой в СССР информации об Англии. А это значит, что советские газеты, журналы и книги должны были бы освещать внутреннюю жизнь Англии и ее внешнюю политику не с марксистсколенинских, а с выгодных британской буржуазии позиций: на пример, умалчивать о причинах классовых столкновений в стране, об эксплуатации Англией многочисленных колоний, об империалистическом характере ее внешней политики и т. д. Иначе говоря, правящие круги Англии требовали, чтобы в этих вопросах наш идеологический фронт сошел с марксистских позиций и перешел на буржуазно-объективистские. Разумеется, Советский Союз не мог не отвергнуть подобных претензий.

Постановка английской стороной этого вопроса свидетельствовала о многом: об остроте идеологической борьбы, о том, что существование СССР открывает глаза английским трудящимся и помогает разорвать ту плотную, многослойную пелену лжи и обмана, которой их все время окутывает буржуазная система идеологического порабощения, парализуя их волю к борьбе.

В английской политической жизни лицемерие и обман в различных формах и тончайших проявлениях играют, пожалуй, большую, чем в любой другой стране, роль в поддержании господства буржуазии. Именно это дает возможность английским правящим кругам заявлять претензии на особый "демократизм" Англии. И именно это делает английскую политическую буржуазную систему особенно чувствительной ко всему, что разоблачает ее лживость и лицемерие.

Естественно, что в своих выступлениях Иден большое внимание уделял проблемам Британской империи, особенно после кругосветного турне в 1925 году. Из своего путешествия Иден вынес уверенность, что существует взаимная заинтересованность в тесных связях между метрополией и доминионами. Его поразило, как мало знают в Англии о жизни в доминионах, и наоборот. По жалуй, это единственный вопрос, поставленный им в книге "Место под солнцем". Если учесть, что в тот момент доминионы вели упорную борьбу за расширение своих политических прав и спустя год добились признания своей самостоятельности в области внутренней и внешней политики, а также юридического равенства с Англией, то можно сделать вывод о явном нежелании или неспособности автора раскрыть истинное положение дел в Британской империи.

Той же линии Иден придерживался и в дальнейших своих выступлениях по имперским проблемам. Он пытался разъяснять, что большой процент неудачных переездов из Англии на постоянное жительство в доминионы, заканчивающихся возвращением обратно, обусловлен тем, что эмигранты плохо готовятся к выезду и не знают заранее условий, с которыми столкнутся на новом месте. Это было любимой темой его выступлений. Однако вскоре в них зазвучали и более серьезные мысли: Иден ратовал за введение предпочтительных тарифов в торговле между странами империи. Не сам он, конечно, изобрел эту идею: консерваторы давно готовили данную меру и через несколько лет осуществили ее. Выступления Идена по имперским проблемам побудили одного из его биографов впоследствии заметить, что "они создали ему престиж в высших сферах" и были "явно рассчитаны на то, чтобы понравиться престарелым империалистам".

Примечательна также позиция Идена в отношении Соединенных Штатов Америки. С самого начала своей политической карьеры он был убежден, что сотрудничество с США крайне важно для внешней политики Англии. "Достижение большей степени взаимопонимания между нашей страной и Соединенными Штатами, - говорил он в апреле 1929 года, - самая важная цель, которую может правительство Англии поставить перед нами... Это самая важная гарантия сохранения международного мира в грядущие годы".

По мере того как к Идену приходила политическая зрелость, он начинал видеть шире и глубже, поняв, что противоречия между Англией и США, особенно в борьбе за мировые рынки, весьма серьезны. Но это не изменило его позиции в принципе. Такая определенность линий Идена в отношении США сделала его впоследствии наиболее популярным в Америке английским министром иностранных дел.

О сохранении мира в приведенном выше высказывании Идена говорится так, будто само собой разумеется, что это являлось целью английской внешней политики. В дальнейшем он будет многие сотни, а может быть, и тысячи раз говорить о мире подобным образом. Поэтому необходимо разобраться в значении этого выражения в устах Идена, как и многих других английских буржуазных политиков, выступающих в роли миротворцев.

Англия - империалистическая держава, а внешней политике империализма органически присуще стремление к агрессии и войне. Однако было бы неверно утверждать, что в империалистической, в данном случае английской, политике такое стремление проявляется в каждый конкретный момент. Если интересы Англии в какой-то период времени обеспечены соответствующим международным урегулированием, то она видит свою выгоду в со хранении этого урегулирования и в предотвращении войны, поскольку последняя могла бы его ликвидировать или нарушить. Так было, например, после первой мировой войны, когда Англия была заинтересована в сохранении версальской системы.

Иначе говоря, английская политика заботится о со хранении только такого мира, который отвечает ее интересам. Если условия мира не соответствуют интересам Англии, ее правящие круги ищут выгодного для них решения в войне, разумеется, по традиции приняв меры к тому, чтобы переложить ее основную тяжесть на плечи других. Поскольку английские интересы присутствуют в различных районах земного шара, часто возникает ситуация, когда Англия хлопочет о мире в одном месте и в то же время идет на подготовку или развязывание войны в другом.

В 20-х годах, например, английское правительство не было заинтересовано в нарушении мира в Западной Европе, но одновременно было не прочь организовать вооруженную интервенцию против СССР и вело борьбу против китайской революции. Как справедливо замечает один из видных специалистов по истории Англии В. И. Попов, "английские правящие круги пошли на обострение отношений с Советской страной, поставив перед собой задачу организовать против нее систему дипломатических И военных союзов, с тем чтобы подготовить антисоветскую войну". В 30-е годы Англия также не хотела войны на Западе, но упорно готовила и провоцировала войну Германии против СССР. А зигзагообразную линию своей внешней политики британские правящие круги маскируют разговорами о мире, ибо им нужно держать народ в со стоянии постоянного обмана и неведения относительно истинного характера этой политики. Самое слово "мир" в лексиконе английских политиков - одно из наиболее часто употребляемых. Вероятно, некоторые из них являются жертвой собственной пропаганды и воспринимают это слово в его прямом значении. Но только некоторые.

Общественное мнение многих стран в 20-30-е годы связывало надежды на мир с деятельностью Лиги Наций. Иден не разделял таких надежд. Вспоминая 20-е годы, он говорит: "Я не был пацифистом". Но не был он и убежденным сторонником Лиги Наций, ибо не верил в возможности этой организации или толковал их весьма ограничительно. "Я надеялся,- пишет он,- что Лига будет полезна главным образом тем, что создаст условия государственным деятелям различных стран для встреч и обмена мнениями". Точно так же думал и Болдуин, видевший ценность Лиги в содействии обсуждению между народных проблем представителями европейских стран. В выступлениях Идена по поводу Лиги Наций господствуют скептицизм и вера в то, что многосторонние соглашения (блоки типа Локарно) наилучшим образом отвечают английским интересам.

В этой сфере взгляды Идена также целиком и полностью соответствовали позиции его партии и консервативного правительства. Англия в отличие от Франции всегда хотела видеть Лигу слабой и беспомощной, которая была бы лишь форумом для дискуссий по международным проблемам. В симпатиях к Локарно и в скептическом от ношении к Лиге находило свое выражение неизменно отрицательное отношение Англии к идее коллективной без опасности, наблюдавшееся на протяжении ряда десятилетий XX века.

К концу 20-х годов Иден выработал для себя довольно четкую концепцию международных отношений, которой придерживался затем до конца своей политической карьеры. Эта концепция, в которой прагматический подход к проблемам английской внешней политики переплетается с несколько идеалистическими посылками в оценке действий стран и правительств, является весьма примитивной даже с точки зрения ряда ученых буржуазного мира. Иден совершенно не учитывает глубинных мотивов в действиях народов и правительств. Экономические противоречия как одна из движущих сил в мировой политике во обще не принимаются им в расчет.

Он ищет корни всех международных неурядиц и войн в человеческой природе, в настроениях и чувствах народов. По Идену, устранить возможность войны можно, только переделав, видоизменив соответствующим образом "настроения" народов. "Ожидать, - заявлял он, - что Лига Наций изменит человеческую природу в течение одного или двух лет, было бы нелепым предположением". И далее: "Вы не измените при помощи той или иной организации в течение одного дня настроения народов. Для этого нужно время". Подобная смесь прагматизма и идеализма у буржуазных государственных деятелей встречается и в наше время. Но особенно она была распространена в годы, когда развертывалась активная политическая деятельность Идена.

Главное в концепции Идена - его понимание роли и места Англии в мировой политике. Здесь он явный империалист, идущий по стопам многочисленных предшественников в ногу со своей партией. Еще на заре своей карьеры Иден говорил: "Делом первейшей важности является то, чтобы наше влияние как стабилизирующей нации в Европе было сильным", что на деле означало претензию на английскую гегемонию в Европе. Борьбе за эту цель Иден отдал многие годы своей жизни.

В 1925 году произошло важное событие в карьере Идена - он стал личным парламентским секретарем заместителя министра внутренних дел Локер-Лэмпсона. Пост незавидный, сопряженный со многими технико-организационными делами в палате общин и к тому же не оплачиваемый: просто личный помощник, да еще не у министра, а у его заместителя. Однако этот пост дал молодому политику многое.

У Локер-Лэмпсона были хорошие отношения с министром иностранных дел Остином Чемберленом, у которого он сам некоторое время был личным парламентским секретарем. Поэтому когда помощник Чемберлена Ламли уходил в отставку, то Чемберлен обратился к Локер- Лэмпсону за советом, кого взять на его место. Локер- Лэмпсон порекомендовал Идена. Ламли присоединился к этой рекомендации (они были друзьями с Антони еще с университетских лет). Чемберлен, уже составивший мнение об Идене на основании его выступлений в парламенте, прислушался к этим рекомендациям и сделал Идена своим парламентским секретарем. То был важный шаг по пути наверх. Именно он окончательно определил дальнейшую судьбу молодого парламентария. Через 30 лет Иден, вспоминая об этом назначении, напишет: "Я с удивлением думаю сейчас, как быстро двинули меня в политическую стратосферу".

Назначение состоялось в июле 1926 года. К этому времени Иден уже в течение трех лет выступал в парламенте. Его новые обязанности сводились к тому, чтобы быть связующим звеном между членами парламента и министром и сообщать ему соображения депутатов по проблемам внешней политики. В силу этого парламентский секретарь по традиции не может выступать (во всяком случае часто) по вопросам, относящимся к компетенции его шефа. Для Идена это было огорчительно - ведь он уже вошел во вкус дискуссии по международным проблемам.

Однако такое неудобство с лихвой компенсировалось огромными преимуществами, которые давала новая должность. Все биографы сходятся на том, что Идену крупно повезло, когда он был принят "на выучку" к Ости ну Чемберлену. Молодой политик оказался в центре об суждения правительственного курса и принятия внешне политических решений. Тесные отношения с Чемберленом сулили поддержку этого весьма влиятельного в те годы консервативного деятеля и министра, открывали (в случае если помощник сумеет понравиться министру) перспективу большой карьеры в области внешней политики. Иден обладал всеми данными, чтобы "прийтись ко двору" у Чемберлена (ровный, выдержанный характер, образование, исполнительность, подкупающая внешность), и старался наилучшим образом выполнять свои новые обязанности. Это снискало ему благосклонность Чемберлена, которой он пользовался затем до самой кончины своего покровителя.

Работа у Чемберлена привела Идена в Женеву, в штаб-квартиру Лиги Наций, задолго до того, как он стал министром по делам Лиги Наций. Через несколько недель после того, как состоялось назначение Идена, Чемберлен предложил своему помощнику поехать с ним в Женеву, но за свой счет, ибо жесткие правила Форин оффис не предусматривали финансирования таких поездок для лициденовского ранга. Антони не имел тогда возможности принять это предложение, но уже через год он смог сопровождать министра на сессию Лиги Наций.

Тогда Совет Лиги Наций заседал четыре раза в год, и соответствующие страны обычно были представлены министрами иностранных дел. Германия была введена в Лигу в 1926 году, и, следовательно, в Женеве собирались министры всех крупных и средних держав, за исключением СССР и США. Сессия Совета продолжалась неделю, министры имели возможность для частных встреч и бесед друг с другом, которым придавалось большее значение, чем дебатам в Совете.

"Я поехал в Женеву, - вспоминает Иден, - без особого чувства уверенности. Мое настроение можно определить скорее как настороженный интерес, сочетающийся с некоторым скептицизмом". Однако первый вояж в Женеву доставил ему немалое удовольствие. Поездка министра иностранных дел сама по себе была тогда событием. На железнодорожном вокзале "Виктория" министра и сопровождавших его лиц провожали в цилиндрах начальник вокзала и чиновники Форин оффис. В Дувре их встречал, а затем провожал на пароход начальник порта. На французском берегу министра приветствовал мэр го рода Кале. Затем - переезд поездом до Парижа и непременный обед в английском посольстве. Вечером группа отправлялась ночным поездом с Лионского вокзала в Швейцарию. На вокзале в Женеве прибывших встречал весь штат английского представительства при Лиге Наций. Так было в те годы. Со временем протокол значительно упростился.

Английская делегация остановилась в гостинице "Бориваж", расположенной на берегу Женевского озера. Это была постоянная резиденция Чемберлена и его спутников во время пребывания в Женеве. Неподалеку от "Бо риваж", в гостинице "Отель де Берже", находившейся на берегу Роны, размещалась штаб-квартира французского министра Бриана. Чемберлен встречался со своими партнерами за ленчем и обедом. На ленч приходил Штреземан,министр иностранных дел Германии. За сто лом шла беседа о международных проблемах. Присутствовавший на министерских трапезах Антони Иден внимательно слушал. На его глазах делалась "большая политика", здесь он проходил курс наглядного обучения британской дипломатии.

Если личные дела Идена двигались от хорошего к лучшему, то положение в Англии развивалось как раз в обратном направлении. Реакционная внутренняя и внешняя политика правительства консерваторов вызывала все большее недовольство внутри страны. К 1929 году, когда должны были состояться очередные парламентские выборы, по свидетельству английских историков, "страна была разочарована и измучена... и жаждала перемен". Естественно, что консерваторы потерпели поражение на вы борах, потеряв 159 мест в палате общин. Лейбористы одержали победу, прибавив себе 28 мандатов. Кабинет Болдуина подал в отставку, и Макдональд сформировал второе лейбористское правительство.

Иден, однако, успешно прошел через испытания избирательной кампании и вновь был избран. Успехи в парламенте поднимали его авторитет в глазах избирателей. Положение Идена в округе Уорвик и Лимингтон становилось все более прочным. В соответствии с традицией он зачастил перед выборами в свой округ, приезжал туда вместе с женой и принимал активное участие в различных вечерах с развлечениями и танцами, организуемых местными консерваторами. Избирательный округ был расширен, и кандидату пришлось объезжать многочисленные деревни, выступая с речами. Иден рассказывал, что как-то вечером, приехав в деревню, он застал аудиторию, состоящую из агента консервативной партии и двух репортеров местной газеты. Все равно пришлось выступать. Избирателей нужно уважать и никоим образом не проявлять к ним пренебрежения. Иначе потеряешь голоса.

В 1930 году на Англию, как и на другие капиталистические страны, обрушился острейший экономический кризис, тяжесть которого усугублялась тем, что до этого английская экономика не прошла стадию подъема. Промышленное производство резко сократилось. Бурно росла безработица. Народные бедствия вели к обострению классовой борьбы. Правительство металось в поисках выхода за счет трудящихся.

Когда в 1931 году пошатнулся фунт стерлингов, Макдональд попытался спасти положение, уменьшив пособия безработным и другие социальные расходы. В условиях глубокой нужды, царившей не только среди безработных, но и среди многих работающих, это было провокационным вызовом рабочему классу. Ярость рабочих была так велика, что лейбористские министры (за исключением грех) не посмели поддержать предложение Макдональда. Тогда премьер пошел на прямое предательство и сговорился с Болдуином и лидерами либералов о создании коалиционного правительства. Консерваторы сохранили пост премьера за Макдональдом, а три министерских портфеля - за другими перебежчиками из лагеря лейбористов. Таким был фасад. Реальная же власть в правительстве оказалась в руках консерваторов. Заместитель премьер-министра Болдуин являлся гораздо больше премьер-министром, чем сам Макдональд, которому было позволено ряд лет лицедействовать на политической авансцене. Созданное тогда "национальное правительство" просуществовало со многими модификациями полтора десятилетия. Лейбористская же партия долго не могла оправиться после перебежки ее лидеров в стан противника.

Все эти пертурбации оказались Идену на руку. Консервативная партия пробыла в оппозиции чуть более двух лет. Это были нелегкие годы в ее истории. Трудности, переживаемые английским капитализмом, вызвали ожесточенную борьбу мнений внутри партии относительно дальнейших путей развития Англии и ее империи. К этому прибавлялись личные амбиции и борьба за власть в партии. Уинстон Черчилль создал группу "Лига защиты Индии" и предпринял отчаянную попытку, как отмечает Тэйлор, устранить Болдуина от руководства консервативной партией, атакуя его политику в отношении Индии. Болдуин устоял. Устоял он и тогда, когда "газетные короли" Бивербрук и Ротермир образовали Объединенную имперскую партию с целью свалить Болдуина и изменить имперскую политику консерваторов. Во всех этих случаях Иден оставался верен группе Болдуи на, что вскоре принесло свои плоды.

Время пребывания консерваторов в оппозиции Иден использовал для дальнейшего изучения международных отношений, путешествовал, встречался за границей с осведомленными людьми, порой выступал в парламенте по внешнеполитическим проблемам. Восхождение продолжалось, хотя и незаметно для широкой аудитории.

В 1932 году предстояла международная конференция по разоружению, и правительство начало заранее готовиться к ней. В марте 1931 года Макдональд решил создать трехпартийный (лейбористы, консерваторы и либералы) комитет для подготовки к конференции. Консерваторов должны были представлять Остин Чемберлен, Сэмюэль Хор (бывший министр авиации) и Антони Иден, включенный в состав кабинета по предложению Болдуи на и Чемберлена. Это было огромное доверие для молодого политика.

Председательствовал в комитете Макдональд, ряд министров присутствовали на его заседаниях. Либералов представлял Ллойд Джордж. Комитет работал в течение года, его заседания проходили обычно в кабинете премьер-министра в здании палаты общин. То был первый опыт участия Идена в обсуждении международных проблем на самом высшем уровне - на уровне кабинета министров. И, как признался Иден позднее, опыт ему понравился. Теперь он мечтал получить младший министерский пост. Дело шло к тому, что осуществление этой мечты "маячило", если повезет, в недалеком будущем. "Свой" во всех отношениях человек не мог долго оставаться в стороне. Буржуазная Англия нуждалась в людях, которые могли бы активно и умело бороться за интересы Британской империи.